вот наша и моя жизнь в этом, либо пусть я останусь один совсем.
Повторяю - так хорошо, именно тепло думать о тебе, а все другое - это не то, оно хуже, бледнее и проще, и обязательно грубее.
Я чувствую - ты иногда нервничаешь, и потом - ведь Господь Бог создал тебя хотя очень умной, сильной - но ведь женщиной! Не улыбайся, мне так это понятно, что тебе иногда не хватает внимания и ласки от меня, а я молчу, а кто-то тебя спрашивает в это время, как говорится, не вовремя, обо мне, моих письмах - и тебе обидно и непонятно.
Но тут, пожалуй, сейчас ничего и не сделаешь, т. к., видно, у меня не получится это общеизвестное в жизни людей «внимание» к тебе, как к жене и другу, не умею я так как все. Так будь спокойна, хорошая моя, - все лучшее, что только я имею, все направлено к тебе и для тебя, хотя иногда не сразу дойдет и тяжело бывает из-за этого.
Написал тебе необычно много, а вот чувствую, что хотя и хотел сказать что-то очень хорошее, так оно и осталось недоговоренным и на сей раз. Дорого бы дал я сейчас, чтобы ты была здесь. Вообще - нехорошо и для меня очень трудно, что эти первые месяцы ты не со мной. Может быть, это даже наша некоторая ошибка. Правда, мы все ждем, что я приеду, - это верно, но это затягивается, и это плохо, очень плохо для нас обоих. Вчера ночью мы с Валентином (Валентин Петрович Глушко. - Н.К.) говорили о тебе - он хорошо очень о тебе сказал, это правда все, но жалко, что так много километров нас разделяют. По моим теперешним понятиям, было бы достаточно расстояния в 2-3 улицы всего лишь. Как хорошо было бы! Чувствую твое недоумение - но это у меня, как я говорил уже тебе, соответствует моим теперешним взглядам. А как будет лучше - ведь жизнь сама найдет свои настоящие пути.
Котика нашего вспоминаю так часто, как только, вероятно, это можно такому странному и занятому субъекту вроде меня. Ее большая карточка стоит на столе моем. Ее песенка (написанная ею для меня) лежит у меня под руками - я выучил ее наизусть постепенно. К сожалению, уже 7 часов и самолет сейчас уходит. Мне очень хочется многое еще тебе сказать и хотелось бы написать Наташке и немного о себе рассказать, но времени уже нет. Напишу о себе и своей жизни отдельно и обещаю на этих же днях.
Работа моя идет успешно, хотя очень трудно мне: мало времени и приходится идти в совершенно новой для меня области, хотя я и давно работаю в этом деле. Но задачи громадные и высоты, на которые надо взобраться, так велики, что наши Большие предшественники и учителя - они могли только мечтать о том, над чем практически уже мы начали сейчас работу. Плохо, если не дадут мне возможность все это осуществить. Тогда все, абсолютно все придется ломать. Не знаю, хватит ли сил для этого.
Мечтаю попасть к Юрию (Юрий Александрович Победоносцев. В декабре 1944 г. он возглавил филиал № 2 НИИ-3, куда была переведена вся тематика института по твердотопливным реактивным снарядам. Там С.П. Королев надеялся осуществить свои проекты ракет дальнего действия, предварительно проработанных им в Казани. - Прим. ред.) в его будущее хозяйство, а дальше, несомненно, мы бы вместе много смогли сделать. Как это все получится и как сам Юрий это все оценивает и понимает?
Письмо С.П. Королева жене в Москву.
Казань, 2 декабря 1944г.