Берега и острова, которыми была усеяна река, украшены лесной растительностью всевозможных форм и красок… В этой картине недостает только на заднем плане гор…
Когда мы были приблизительно в полумиле расстояния от водопада, я пересел в другой, более легкий, челнок с людьми, хорошо знавшими быстрины. Эти гребцы, проведя челнок в среднюю часть потока среди водоворотов, образованных множеством выступавших камней, доставили меня на остров, расположенный в самой середине реки, и привели на край выступа, поверх которого переливалась вода. При высокой воде нам угрожала бы опасность быть унесенными вниз бурным течением реки около самых берегов острова; но теперь уровень воды в реке был низким, и мы проплыли там без особых затруднений. Несмотря на то что водопад был очень близко, мы не могли определить, куда идет эта огромная масса воды; казалось, что она уходит в землю, так как противоположный выступ трещины, у которого исчезала вода, находился всего только в 80 футах (около 27 м) от нас. По крайней мере, я не мог понять этого до тех пор, пока не подполз со страхом к самому краю и не взглянул вниз в огромную расселину, которая тянулась от одного до другого берега во всю ширину Замбези, и пока не увидел, что поток воды в 1000 ярдов (более 900 и) шириной, низвергаясь на 100 футов (30 м) вниз, сразу оказывался зажатым в узком пространстве в 15 или 20 ярдов (13–18 л<).
Весь водопад является просто щелью, образовавшейся от правого до левого берега Замбези в твердой базальтовой породе и продолжающейся от левого берега на протяжении 30 или 40 миль между возвышенностями.
Глядя в глубь расселины, направо от острова, я не видел ничего, кроме густого белого облака, на котором в это время были две яркие радуги. Из этого облака вырывалась огромная струя пара, поднимаясь вверх на 200 или 300 футов (60–90.и); сгущаясь наверху, пар изменял свой цвет, становясь темным, как дым, и шел назад градом мелких брызг, которые скоро не оставили на нас сухой нитки. Этот ливень падает главным образом на противоположной стороне расселины; в нескольких ярдах от края обрыва там стоят стеной вечнозеленые деревья, листья которых всегда мокрые. От корней этих деревьев бежит обратно в расселину множество ручьев. Но когда они стекают по крутой стене обрыва, то столб пара, устремляясь вверх, начисто смывает эти ручьи со скалы и снова уносит их вверх. Таким образом, ручьи постоянно бегут вниз, но никогда не достигают дна.
Налево от острова мы видим на дне воду; она кажется белой катящейся массой, убегающей дальше в расселину, за левый берег реки. С левой стороны от острова отвалилась глыба камня; внизу она выступает над водой; по ней я заключил, что вода падает вниз приблизительно на 100 футов (30 м).
В трех местах поблизости от водопада, в частности, на острове посереди потока, три вождя племени батока, обратясь лицами к сверкающей радуге, молились под шум водопада божеству и приносили ему жертвы. Возможно, что именно двойная радуга (обычно они видели ее только на небе) навела их на мысль, что здесь находится обитель божества»[21].
Потрясающее чудо природы и места, связанные с трагической судьбой Ливингстона, очень взволновали меня. Следующей ночью я много часов провел без сна, прислушиваясь к реву водяных масс и вспоминая прошлое.
В 1904 году мне впервые за шесть с половиной лет пребывания в Африке представилась возможность принять участие в научной экспедиции. Дело в том, что потребовалась более точная демаркация границы между Северо-Западной Родезией[22] и государством Конго[23]. Она должна была проходить по водоразделу рек Конго и Замбези. Кроме того, необходимо было найти истоки реки Кабомпо. Возглавлял экспедицию начальник округа Касемпа Маколей. В состав ее входило около 100 носильщиков и 30 аскари[24].
В пути через неведомые дебри на нас обрушились тропические ливни. Наш караван с трудом пробирался по сырой траве через болота и преодолевал каменистые обрывы вдоль реки Кабомпо.
Мы шли через область племени бокаонде, которое оказывало сопротивление попыткам европейцев проникнуть в их страну, а потому нам приходилось принимать все меры предосторожности. В течение первых трех недель мы вели с местными вождями переговоры, но лишь изредка нам удавалось достигнуть с ними соглашения, и тогда коренные жители уходили за реку Кабомпо.
Из-за погоды состояние у всех было подавленное. Каждую ночь исчезало несколько носильщиков. Им не доставляло удовольствия тащиться под дождем и спать на сырой земле в наспех построенных шалашах, подле едва тлевших костров.
Не прекращавшийся ни на минуту дождь раздражал также меня и окружного начальника Маколея. У нас не осталось ничего сухого. Палатки, которые приходилось свертывать мокрыми, стали пропускать воду. Не хватало сухих дров, одеяла отсырели, одежду мы надевали влажной, а через несколько минут она промокала насквозь.
Трава на лугах и в долинах рек достигала высоты нескольких метров, дичь ушла в глубину лесов, охотиться становилось все труднее. Уже не удавалось добывать мясо в количестве, необходимом, чтобы поддерживать силы и бодрость духа носильщиков.
Экспедиция продвигалась вперед очень медленно, люди и природа ставили перед нами всё новые препятствия. Продовольствия не хватало. Мы предполагали пополнять запасы в пути, но, завидев нас, население уходило, а в покинутых деревнях мы ничего не брали, чтобы местные жители прониклись доверием к белым.
Приближалось рождество, но настроение было не праздничное. Носильщики ворчали, того и гляди они могли сказать неповиновение. К тому же тропинка, по которой Мы шли, отклонилась от берега и затерялась в холмистой местности, а нам, чтобы выполнить задание, нельзя было упускать реку из виду. Пришлось прокладывать себе путь через высокую траву.
Ночь на 23 декабря мы провели в лесу под сильным дождем. Все грузы, без которых можно было обойтись, Маколей еще несколько дней назад оставил под охраной надежных солдат. Когда настало время двигаться дальше, носильщики отказались идти.
Маколей был опытным «африканцем». Он знал, что силой ничего не добьешься. Оставалось прибегнуть к помощи доброго слова и меткой шутки. В качестве мишени он избрал неприглядный вид участников экспедиции — вокруг были угрюмые лица, с людей ручьями текла вода. Остроты вызвали общий смех.
Тем самым игра была наполовину выиграна. Африканцы по-детски простодушны и проникаются доверием к тем, кто не теряет присутствия духа и умеет их рассмешить. Носильщики согласились еще один день сопровождать нас. Но что будет потом?
С тяжелым сердцем двинулись мы в путь в это хмурое, холодное и дождливое утро. По обыкновению Маколей шел в авангарде, я же замыкал шествие. Вдруг караван остановился. Я поспешил вперед. Лес стал редеть, перед нами расстилались убранные поля. На склоне пологого холма виднелась укрепленная деревня. Над хижинами клубился дым, которому дождь и сырой утренний туман мешали подняться кверху. Нас никто не заметил. В бинокли мы разглядели женщин — они спокойно шли за водой.
Нужно было попытаться вступить в переговоры, так как нам необходимо было пополнить запасы продовольствия. Вскоре завязалась оживленная меновая торговля. Горшки солдат и носильщиков наполнились всем, что может радовать желудок африканца.
Мы попытались выяснить, где находятся истоки реки, вверх по течению которой уже несколько недель шла экспедиция. «Не очень далеко отсюда», — заявил вождь.
На следующее утро несколько жителей деревни согласились проводить нас. И вот часа через три открылось обширное, почти голое плато, в середине которого росла группа деревьев, обвитых лианами. Отсюда, весело прыгая по камням, вытекает источник, образующий реку Кабомпо, которая с востока впадает в Замбези.
21
Перевод дается по книге: Давид Ливингстон,
Шомбурк сделал к этой цитате следующее примечание: «Измеренная впоследствии высота водопада Виктория (Замбези) составляет 110 метров. Самый большой водопад Африки — Каламбо в Северной Родезии (420 метров)».
22
Названия Северо-Западная, Северо-Восточная и Южная Родезия относятся к периоду до раздела этой страны на Северную и Южную.
23
В то время области Центральной Африки, захваченные бельгийцами, именовались «Свободным государством Конго».