Селемани радовался аппетиту ребенка. Если на земле лежало мало опадышей, «старик», наклонив голову, подходил к дереву, очень осторожно, но энергично нажимал головой на ствол и поспешно отодвигался. Ствол пружинил и возвращался в первоначальное положение, спелые плоды падали на спины животных и на лесную траву. Селемани проделывал это несколько раз подряд. Если же дерево оказывалось слишком толстым, он отступал на несколько шагов и с разбегу наносил по нему такой удар головой, что сотрясал даже стволы метровой толщины.
Если бы слоненок не подвернулся Селемани, ему все равно пришлось бы найти себе спутника из числа молодых самцов. Я часто встречал слонов, которые имели адъютанта даже после того, как отделились от стада, предоставив руководство им более молодым, по опытным вожакам. О капела Селемани известно, что он не раз выручал своего покровителя, становясь между охотником и его целью. Трудно сказать, поступал ли он инстинктивно или сознательно.
Когда после длительного перехода или бодрствования силы младшего слона иссякали, Селемани еще бдительнее, чем обычно, охранял сон своего верного стража. Сам он ложился редко: ему стало трудно подниматься. Лежа он отдыхал только тогда, когда находил большой муравейник, на который мог опереться.
Пока младший слон отдыхал, охотникам иногда удавалось сравнительно близко подобраться к легендарному исполину. Однако в последнюю минуту легкое дуновение ветерка обычно возвещало ветерану о приближении людей. Он начинал громко трубить еще до того, как преследователи успевали изготовиться к стрельбе. После этого место, где стояли оба слона, оказывалось пустым.
Однажды охотники — двое европейцев и двое африканцев — отправились по следу, оставленному колоссом и шедшим за ним капела. Сначала охотники двигались быстро, чувствуя себя в полной безопасности. Но вскоре они вернулись к собственным следам, которые пересекли Селемани и его спутник, сделав предварительно большой крюк. Этот маневр сбил с толку охотников. Они предполагали, что Селемани отступит из высокой травы в ту часть долины, которая поросла редким лесом. Вместо этого слон старался запутать свой след: последний много раз перекрещивался со следами преследователей. Селемани мог находиться поблизости от охотников и внезапно выскочить и атаковать их из непроходимых зарослей травы высотой с дом.
Так преследователи превратились в преследуемых. Они — вероятно, на благо себе — поняли, как опасна эта явно бессмысленная игра, и отказались от нее.
Другое столкновение охотников с Селемани показывает еще определеннее, насколько «разумно» поступает такое опытное и умное животное, как слон. Я оставляю открытым вопрос о том, поступает ли оно «сознательно», ибо не занимаюсь изучением психологии зверей, а просто рассказываю то, что мне известно.
Одному африканскому охотнику удалось выстрелить в колосса и даже ранить его. Равнодушно уставившееся в землю толстокожее рассвирепело. Спасаясь от разъяренного животного, африканец с ловкостью обезьяны взобрался на дерево. Селемани пронесся мимо, но вскоре заметил, что потерял след своего врага. Тогда он повернул обратно, рысью добежал до места, откуда начал преследование, и медленно двинулся по следам африканца, нащупывая хоботом путь. У дерева, в листве которого укрылся дрожащий охотник, слон остановился и несколько секунд обнюхивал хоботом кору. Затем он уперся передними ногами в землю, нажал головой на ствол и повалил дерево. Селемани вытащил охотника из его обрушившегося убежища и растоптал. Жажда мощения была утолена. Он нарвал с дерева ветвей и накрыл ими останки врага.
…Капела проснулся. Селемани с шумом выдувал песок из хобота. Небо покрылось тучами. Засверкали молнии, удары грома повторялись через какие-то доли секунды. Селемани и его адъютант спокойно посапывали, зная, что шум вызван не выстрелами.
Старый слои первым тронулся с места, взяв направление на группу скал, выделявшихся своей яркой окраской на сумеречном фоне громовых туч. Там обосновалась стая павианов. Они вытаскивали из расселин скорпионов и ловкими движениями вырывали из тел жертв ядовитые жала и хвосты. Не прекращая своей охоты, обезьяны громкими криками приветствовали проходивших мимо толстокожих.
Но вот слоны достигли берега реки, высокого и крутого. Не колеблясь, они с большой скоростью съехали вниз. Когда колоссы скатились в воду, раздался громкий всплеск, по реке пошли волны. Животные облили себя водой и, насладившись купанием, выбрались на другой, пологий берег.
Незадолго до их прихода там паслось большое стадо слонов. Оно ушло, но Селемани и капела двигались быстрее и вскоре его догнали. В стаде собралось свыше ста животных, которые группировались по возрасту н полу. Слонята с матерями были в одной группе, старые слонихи — в другой. Они сплетались хоботами, словно сплетничали о последних скандалах в стаде. Между молодыми самцами шла непрерывная возня: они мерялись силами, то обвиваясь хоботами, то упираясь лбами и всячески стараясь сдвинуть противника с места. В стороне, не спуская глаз со стада, стояло несколько старых самцов. Они задумчиво качали головами, словно жалуясь, что найти корм для стада становится все труднее. Их большие уши непрерывно двигались и, подобно опахалу, создавали прохладу.
Селемани не мог находиться в стаде. Его раздражали шумные слонята и резвящиеся самцы. «Старик» стремился к спокойной жизни в привольной степи, где несколько десятилетий назад он часто встречался со своими добрыми друзьями — белыми носорогами, пока люди почти не истребили этих животных.
От цели путешествия странников отделяло болото. Стада животных паслись в поросших травой влажных впадинах, в иле лежали буйволы. Наступил вечер. Большие светляки гудели над болотом, казалось, что это огни отдаленной африканской деревни. Слоны остановились; Селемани отыскал место для ночлега и прислушался к звукам, раздававшимся из травы и камышей. Жужжали насекомые, кричали ночные птицы, квакали лягушки. Самым громким был голос воловьей лягушки. Бегемот исполнял в огромном оркестре партию баса.
Еще до рассвета слоны отправились дальше — за болото, через степь, в редкий лес, где росли деревья мапунда[51]. Их стволы имеют у подножия от 1 до 1,5 метра в поперечнике, ветки появляются только на высоте 5 метров. Маленькие, похожие на яблоки плоды очень мучнисты и отличаются приятным сладким вкусом, лучшие из них растут на самых вершинах.
Путники собрали все плоды мапунды, валявшиеся на земле, затем Селемани уперся лбом сначала в одно, потом в другое дерево и стряс с них спелые фрукты.
К огорчению капела, Селемани задержался здесь ненадолго. Он торопился в горы. Путь его лежал мимо зарослей бамбука и высоких папоротников. Зеленые птицы-носороги, кокетливо распустив пурпурные хвосты, бегали по длинным ветвям деревьев, кудахтая: «ко-ко-ко, кро-хо, кро-хо». Веселые обезьянки колобус прыгали с ветки на ветку, и поднятый ими гвалт сопровождал слонов, бесшумно двигавшихся на своих мягких подошвах по пересеченной расселинами местности. Селемани приближался к цели: известному одному ему, не раз уже испытанному месту отдыха, где его никогда не тревожили люди.
Вдруг он остановился, как вкопанный, так что младший слон едва не наткнулся на него. Услышанный Селемани шум повторился, но теперь, когда они остановились и перестали раздвигать листья папоротников, он стал громче. Им показалось, что это урчание в желудке слона-одиночки.
Колоссы стояли неподвижно, растопырив уши, наподобие вееров, чтобы не упустить ни звука. Кто это — самец или тоскующая по любви слониха?
Однако у Селемани был слишком большой опыт, чтобы он мог обмануться. Доносившийся шум можно было принять за урчание в желудке слона, но все же это был не слон.
«Старик» сделал крюк, чтобы оказаться на ветру и установить, не родич ли все-таки находится поблизости от них. Он пошел назад по собственному следу, потом повернул в сторону — очень настороженно, все время останавливаясь и нюхая воздух. Легкий ветерок донес до него запах, но нс слона, а человека.