К счастью, пан Беганек не обладает способностью долгое время удерживать внимание на одном и том же предмете. Довольно скоро он перестал интересоваться красотой харэрских женщин и переключился на фрукты, которых здесь невероятное множество.
Провинция Харэр — это не только главная житница Эфиопии, но и ее главный фруктовый сад. Куда ни кинешь взгляд, повсюду громоздятся пирамиды бледно-желтых апельсинов, маленьких зеленых лимонов, огромные кисти бананов и горы плодов, которые мы видели впервые в жизни. Все это лежит на лотках или циновках из травы, расстеленных прямо на земле.
Вдруг пан Беганек издал радостный вопль:
— Провалиться мне на этом месте, если это не помидоры! Наконец-то! Я уже целую неделю мечтаю о настоящем салате из помидоров с перцем и лучком.
Обернувшись к шедшему позади нас шведскому полковнику и показав на кучку красных плодов, он сказал по-английски:
— I am fond of tomatoes![30]
Но швед, уже освоившийся в Эфиопии, развеял, иллюзии референта.
— Это не помидоры, — сказал он, — а плоды кактуса. Их называют также индийскими фигами. Они очень вкусны, но чистить их надо с осторожностью, чтобы не наколоть пальцы ядовитыми ворсинками кожуры.
Пан Беганек был очень разочарован, однако записал слова шведа в блокнот. Ну что ж — вместо салата из помидоров он получил информацию о том, что кактусы дают вкусные и сочные плоды.
Около отеля мы попрощались с нашими соседями по купе. Французу была приготовлена квартира у знакомого купца, а шведу предстояло ехать дальше, в свою военную академию.
Харэрский «отель» был гостиницей только в представлении исключительно непритязательных путешественников. В действительности же это необычайно противный и грязный постоялый двор. «Отель» содержал какой-то грек или некто выдававший себя за грека отнюдь не к чести этого благородного народа.
По распоряжению хозяина черный слуга шанкалла проводил нас в так называемые парадные покои, которые, как уверял нас хозяин, сдавались только особо важным господам. Слуга отпирал дверь с таким видом, как будто перед нами сейчас откроются сокровища Сезама. Между тем вся «роскошь» номера состояла в рваных плюшевых портьерах, не мытых несколько месяцев окнах и роях черных отвратительных мух. Пи электричества, ни водопровода. Было душно и пахло гнилью.
Но настоящая трагедия разыгралась после ухода слуги, когда Касса Амануэль преспокойно сообщил, что идет в город по делам, а нам велел ждать его в отеле. Свое жестокое) решение он объяснил подозрительными отношениями харэрцев к белым туристам и неприятными столкновениями, которые могут произойти у нас с ними. Мы, естественно, стали возмущаться и протестовать, ссылаясь на свое обещание Павлу походить по харэрским магазинам. Тогда наш опекун рассердился и повелительным тоном, совсем как Бвана Кубва, заявил, что он несет ответственность за нашу безопасность и не может нарываться на уличные скандалы, а сведения для Павла раздобудет сам, без нашего участия.
После этого Касса Амануэль взял шляпу, портфель и зонт и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. А мы, негодующие и злые, остались в «парадных покоях» одни.
Между тем снова пошел дождь. Наше настроение чуть-чуть улучшилось. Пусть Касса Амануэль по крайней мере как следует вымокнет. Так ему и надо. Это будет возмездием за несправедливое к нам отношение. Но в то же время ливень окончательно лишил нас возможности выйти в город, и мы были обречены всю вторую половину дня провести в этой отвратительной комнате. Надо было чем-нибудь заняться.
Охотник по призванию, пан Беганек занялся делом. Сняв с ноги ботинок, он начал гоняться за самыми жирными мухами. Из-за его воинственных возгласов хозяин дважды присылал слугу спросить, не нужно ли нам чего-нибудь. Через час вся «парадная» комната была усеяна трупами павших в бою насекомых.
К этому времени наш доблестный охотник устал и предложил перейти к более интеллектуальным развлечениям. Он достал из портфеля самую толстую из своих книг об Эфиопии и поручил мне найти все, что написано о Харэре. А сам, пресыщенный охотничьими подвигами, улегся на кровать и любезно согласился послушать.
Поскольку Харэр находится в стороне от основных туристских маршрутов, немецкие авторы уделили ему мало внимания в своей книге. И все же мне удалось отыскать несколько интересных сведений. Прежде всего мы узнали, что Харэр на протяжении почти тысячи лет был вольным городом мусульманского племени харари и управлялся собственными эмирами. Только при императоре Менелике II он лишился независимости. Великий Менелик завоевал город и присоединил его к Эфиопии. В связи с этими событиями в книге приводился забавный анекдот, еще раз подтвердивший уже известный нам факт, что негус Менелик был наделен большим чувством юмора.