Но не смотря на постоянный возросший объём информации, который давало обновлённое тело, он продолжал сдувать с меня пылинки. Даже порывался душ помогать принимать, но, во первых, я стесняюсь, а во вторых – не такая уж и немощная или недееспособная. Сейчас мои раны стали болеть гораздо меньше, постепенно затягивались и обезболивающие требовались гораздо реже, чем было, скажем, неделю назад. Уснуть без них я всё ещё не могла. Детективу тоже было со мной тяжело, и первое время мы оба не высыпались. Я просыпалась ночами и маялась от боли, бездельно шляясь по дому или съедая какую-нибудь вкусняшку, чтобы хоть как-то отвлечь себя. Коннор вскакивал, вытаскивал уже спящую меня из-за стола в кухне, снова уносил наверх на кровать, вытягивался рядом, и я даже могла определённое время проспать, уткнувшись ему в грудь. Но потом переворачивалась на спину, просыпалась от боли, и снова уходила спать сидя. Этот замкнутый круг длился пять ночей подряд, пока у Коннора не выработался рефлекс на любой мой стон вообще не просыпаясь переворачиваться во сне на другой бок, не выпуская меня из рук. Так и приучились спать в обнимку. И даже больше – я настолько привыкла к своей огромной и тёплой “няньке-подушке”, что, достаточно было Коннору изъявить желание посмотреть фильм на планшете или почитать мне книгу… как я вырубалась, стоило пригреться щекой на его плече. Но детектив не обижался. Он рассказал, что, когда чисто из любопытства отсканировал спящую меня, отчетливо увидел процессы заживления. Так что был абсолютно не против, чтобы я на нём спала.
И вот сегодня мы, выспавшиеся и отдохнувшие, понимающие, что нам нет необходимости скрываться от кого-то или срочно бежать на работу, постигали кулинарное искусство. Ну, как “мы” – в основном Коннор. Я учила его отличать съедобное от несъедобного, не доверять пропорциям в поваренной книге и постигать истину, что вкусной может быть не только пицца с пеперони, копчёным беконом, болгарским перцем и оливками. А пару дней назад он понял, почему Хэнк так тащится от хот-догов, бургеров, наггетсов и картошки-фри, когда я поставила перед ним тарелку с домашним фастфудом. Правда немного не рассчитал свои силы и объелся настолько, что отказывался даже от стакана водички вплоть до следующего утра.
- Вот, я сделал пюре. – Коннор поставил возле меня ароматную мисочку, – А… зачем это?
- Делаю из сахара пудру. – бросаю на него взгляд и снова возвращаюсь к своему занятию, – Ну, чтобы начинка из яблок карамелизовалась, но осталась мягкой, как в штруделе.
- Я только что услышал кучу незнакомых слов! – он наигранно нахмурился и рассмеялся. И исчез из поля моего зрения.
- Загугли. – тихо бурчу под нос, подло похихикивая.
- Попалась… – раздался шёпот над ухом, пробравшись обжигающим дыханием сквозь волосы на затылок и шею.
Сердце ушло в пятки ещё до того, как чужие пальцы едва касаясь убрали волосы с плеча. Тёплые, невесомые руки оказались на талии.
- Коннор! – голос у меня возмущённый и предупреждающий.
Предупреждающий о том, что стоит ему слегка оступиться сейчас, как дрожащий и загнанный в угол зверь, что сидит внутри хрупкой девушки, станет яростным охотником.
- Что? – шепот прямо на голом участке шеи, стоит повести плечом – и коснусь его губ.
Это было нашей своеобразной общей фишкой – секс без секса. Не преступать граней, не целоваться. Проиграет тот, кто сдастся первым. Мы пока оба держались, и ни один не спешил валить другого в постель. Наша игра была безумно горячей и опасной, и каждый раз мы заходили всё дальше и дальше, ожидая, пока противник не потеряет контроль. Было уже два-ноль в мою пользу, потому, что Коннор не выдерживал моего натиска, и с его губ срывались стоны.
- Нарываешься.
- Я планировал отыграться сегодня.
- Хм… Удачи.
Продолжаю заниматься начинкой, смешивая необходимые ингредиенты. Коннор обнял меня за плечи и положил подбородок на макушку.
- Брось, я знаю о протоколе ZX700.
Я выронила ложку, которой размешивала в яблочном пюре сахарную пудру и сливочное масло, и она громко загремела по мисочке. Протокол ZX700 это… программа, отвечающая за выбор партнёра-девианта для жизни, семьи и всего, что с ними связано. Программа выбрала Коннора, ещё тогда, когда во мне даже не загорелось самое первое чувство влюблённости. Ощущение, будто меня в чём-то ограничили, которое я гнала от себя, как можно дальше, снова замаячило на горизонте.
- Ты приняла его в исполнение ещё в первый вечер в доме Хэнка, когда я объяснял тебе свои ощущения.
Нет, ты ошибаешься. Протокол пришёл в действие, когда ты спросил, боюсь ли я тебя. Я боялась. Боялась, потому что Коннор не был похож на других окружавших меня андроидов-девиантов. Потому что был слишком похож на меня саму. А потом страх исчез, будто его отключили – вот, как работает протокол ZX700. Он делает выбор сам, не оставляя попыток подумать, решив всё за меня! И отключить его я не могу – полномочия остались у разработчиков.
- Это был удар ниже пояса. – выворачиваюсь из его объятий, чтобы бросить злобный взгляд, – Так не отыгрываются, Коннор.
Чёрт, это было очень неприятно. Последние слова у меня получились сквозь зубы. Блин, раз уж он знает эту программу, то должен понимать, как именно она влияет на андроидов. Я, хоть и старалась этого не делать, но всё же обиделась.
Ну, вот мы и нашли наш первый “айсберг”. “Титаник набирает воду”, детектив. Спасайте положение, если осмелитесь.
Оставшийся день ходила надутая. Коннор чувствовал себя искренне виноватым, не смел прикоснуться, со словом не лез, глаза опускал. Потом решился на отчаянный шаг – пока вытирала вымытую посуду после ужина, подошёл, повернул к себе лицом и впился в мои губы. Разорвал поцелуй, прижался к моему лбу, заглянул в глаза.
- Я так не могу больше! – он выглядел подобно тому, будто сейчас заплачет – столько горечи было во взгляде, – Прости, пожалуйста, ладно? Поговори со мной, Эстель! Скажи, что я сделал не так?!
Понятия не имею, насколько он мог себя накрутить. Проверяю. Девяносто процентов. У меня от шока тарелка выпала из ослабевших рук и разбилась. Полотенце для посуды выскользнуло следом.
- Просто поцелуй меня ещё раз… – получается прошептать, пока беру его лицо в ладони.
Уровень стресса резко упал до пятидесяти. Коннор снова коснулся моих губ, но в этот раз более нежно, медленно, чувственно.
От стука в кухонный косяк мы так резво отпрыгнули друг от друга, будто делали что-то запрещённое. Коннор выхватил пистолет, я схватила нож со стола. Параноики, бляха…
- Дверь была открыта. – довольная рожа начальника, упиравшегося рукой в косяк двери над головой собственной возлюбленной, сказала о многом.
- Мы к вам на барбекю! – объявила чрезмерно хитрая Норт, и они одновременно продемонстрировали пакеты в своих руках.
- Тфу, ты! – швыряю нож обратно на разделочную доску.
- Ху-у… – Коннор опустил пистолет, мой между прочим, и приложил руку к груди, чуть сгорбившись, – Без сердца можно остаться!
- Ты меня минуту назад гораздо хуже напугал! – поднимаю с пола полотенце и начинаю собирать остатки разбитой тарелки, – Так и придётся Хэнку новый сервиз покупать. Это была четвёртая за последние пять дней.
- Завтра поедем и что-нибудь присмотрим. – детектив присел рядом, помогая собрать осколки, – Не порежься.
- Ты тоже.
- Эй, наро-од! – Норт пощёлкала пальцами, – Кажется, у вас гости!
- Ну, так проходите и располагайтесь! – мы в четыре руки выкинули всё собранное в мусорное ведро, Коннор забрал пакеты и унёс на стол, а я осторожно обняла своих начальников, – Чего, как не родные? Так, стоп! На барбекю? – я серьёзно вгляделась в их лица, – Только не говорите, что вы тоже уже…
- Да! – радостно провозгласил Маркус, – Решили последовать примеру нашего детектива.
- Это… это, блин, круто. Честно. Удивляете. Нет слов просто.
У меня их и правда не было. После того, как я очнулась в доме Хэнка, когда кутерьма с группой захвата и заменой и калибровкой моих поврежденных компонентов завершилась, Коннор рассказал, что он первым прошёл рестайлинг, перепрошивку и замену тириума. А теперь ещё и эти двое. С моей подачи менялись андроиды и Гефест довершает задел. Начало положено. Остаётся надеяться, что всё это – лишь в лучшую сторону.