— Муся… — слышу сонное сопение мышки.
— Дочурка, просыпайся.
Улыбаюсь, когда сонные глазки открываются, и гномик тянет свои маленькие ручки. Я крепко целую в щечку свою малышку и крепко-крепко прижимаю Майю к себе.
— Доблое утло, — улыбается сонный гномик, целуя меня своими сладкими губками.
— Доброе утро, моя девочка.
Укладываюсь дочурке под бок и еще какое-то время мы просто валяемся, хохоча и болтая. Майя действительно впечатлена вчерашними «посиделками» с Артемом и без устали щебечет, как ей у него понравилось. Похоже, Стельмах и правда нашел общий язык с малышкой. Что сказать? Я удивлена. И впечатлена. Вечер, который у них так хорошо прошел, закончился нашим лобовым столкновением.
В моей спальне трезвонит будильник на телефоне, напоминая о записи в салон.
Прием. Точно. А все так хорошо начиналось!
Весь день пролетает в суете. Мало того, что надо собрать себя, так еще и Майю. Ударить в грязь лицом нельзя, слишком ответственно. Много знакомых, коллег, друзей отца… и Стельмах. Почему-то о нем я думала больше всего, пока парикмахер, волшебница Алёна, крутила мне шикарные локоны, а стилист-визажист Ксения прятала корректором мои огромные, как у кенгуру, мешки под глазами. Все время, стоит остаться наедине со своими мыслями, в голову лезет он. Картинками проносятся воспоминания вчерашнего вечера. И болью в сердце отдается чувство стыда. Мне стыдно, что я сделала этот шаг! Стыдно, что поцеловала. И невыносимо обидно, что меня так грубо «оттолкнули». Ведь я видела, ощутила, что для него это тоже был не просто поцелуй. Глаза, горящие огнем, руки, сжимающие так, словно боится, что исчезну. Горячо невероятно. И унизительно до невозможности — оказаться в такой ситуации, когда мужчина прогоняет, как какую-то падшую женщину.
— Гордость, детка, — качает головой Алёна, умело орудуя расчёской и утюжком. — Он не стоит твоих слез…
Не стоит. А было их уже много. Но теперь хватит. Я сдаюсь. Не сделаю больше ни единого шага в его сторону, отпущу его из головы и из сердца. Раз уж это не судьба, я ничего не в силах поделать. Между нами слишком большая пропасть.
Думаю, а сама весь этот шик и лоск навожу едва ли не для него одного. Последний выпад. Хочу, чтобы он видел, что теряет.
Телефон, по обычаю, разрывался, но я его с упорностью барана игнорирую весь день. Только рабочие вызовы, разумеется. Катерина была предупреждена, что в эту субботу я недоступна. И стойко держала оборону офиса весь день.
Начало вечера было назначено на семь. В шесть мы с дочуркой были уже при параде. Ждали, когда мать с отцом подъедут за нами. Поехать на своей машине я отказалась категорически. Хотела выпить хотя бы бокал шампанского. Сесть за руль подвыпившей для меня табу. Именно поэтому роль шафера досталась папе.
— Ой, а вот и наши красавицы! — расплывается в улыбке отец, когда мы с Майей выходим. Разводит руки и ловит мчащую к нему внучку.
— Деда, буся!
— Мамуль, папуль.
Пока иду, стараясь не запутаться в подоле платья, пробегаю взглядом по нарядам родителей. Отец, как всегда, безупречен: идеальный смокинг черного цвета сидит, как влитой. Уверена, подбор костюма — дело рук мамы. Она, кстати, тоже прекрасна. В изящном длинном платье, подчёркивающем ее потрясающую фигурку, выглядит гораздо моложе своих лет.
— Ты прекрасно выглядишь, мам, — улыбаюсь, целуя родительницу в румяную щечку. — Уверена, все будут думать, что мы сестры.
— Или подруги, — смеется отец. — Девочки мои, вы, конечно, меня простите, — машет рукой папа, — не в обиду тебе, Алия, но самой красивой девушкой вечера я объявляю Майю.
— Да что ты, папуль, мои же гены, — смеюсь, приглаживая выбившуюся из косички прядь дочурки. Она у меня сегодня и правда маленькая принцесса.
А мне уже давно не надо было расточать кучи комплиментов. Я и так была самодостаточной личностью, и с самооценкой, слава богу, был порядок. Длинное, в пол, платье цвета марсала, полностью закрытое спереди, под самый подбородок, и провокационно открывающие спину до самой поясницы, сидело на мне потрясающе. Плюс добавьте сюда трехчасовую укладку: волами ниспадающие светлые локоны и эпатажный Smoky Eyes, подчеркивающий большие голубые глаза в обрамлении густых и длинных ресниц.
Я была хороша. И я это знала.
Но все равно внутри был легкий мандраж. Особенно сильно волновала реакция одного из гостей. Верней, даже виновников торжества.
Прием был организован с размахом. Весь столичный бомонд был приглашен на объединение фирм. Это дело масштабное и громкое. Проведение была организовано в отеле «Плюмаж», один из пятизвездочных творений отца и его компании. Пересекая сияющий мрамором и хрустальными люстрами холл, радуюсь, что взяла с собой на праздник мышку. Будет повод уйти пораньше. В круговерти прошедших дней чувствую, как усталость не отпускает.