— Что же получается? — совсем недоумевая, спросила Сыстернова, ибо с кички ее прически, как ледник с вершины, медленно съезжал кусок рыбы.
— А получается, что это никакой не уик, — Егозихина решительно встала.
— Да-а, Василий, какой-то не уикистый у тебя уик, — поднялся и Сыстернов.
Пары ушли, а Султан-Салатов исчез сразу после сальто. Пиворужкины пришибленно молчали. Молча убрали со стола и молча легли спать...
Ночью Пиворужкин проснулся от толчка в бок.
— Вася, что это? — испуганно шепнула жена.
В квартире раздавался странный шум, который сначала походил на звук бормашины, а потом крепчал, грубел и кончался не то хрюканьем, не то рыканьем.
— Это не у нас, — сказал Пиворужкин и не по-мужски вздрогнул.
— Вася, это в стенном шкафу.
— Фантомас, — пошутил Пиворужкин и попытался равнодушно зевнуть, но вместо зевка дважды кляцнул зубами, отчего жена окончательно задрожала.
— Вася, это воры буравят стенку с лестницы в стенной шкаф.
Пиворужкин встал и включил ночник.
— Вася, возьми оружие.
Он вытащил из ящичка шило и начал надвигаться на стенной шкаф.
— Вася, не открывай его голыми руками.
Пиворужкин достал шпагат, дрожащими пальцами привязал к ручке шкафа, отошел в угол, вспотел — и дернул. Дверцы распахнулись...
В шкафу стоял человек с закрытыми глазами и храпел. Он качнулся, хрюкнул и, как подпиленный, рухнул под визг Пиворужкиной на пол. Затем открыл глаза и сел.
— Разве уик кончился? — спросил Султан-Салатов.
Рыбацкий случай
Замечено, что рыбаки и охотники любят собираться по трое. Поэтому нет ничего удивительного, что три рыбака из научно-исследовательского института «Гипрощука» решили в рабочее время съездить на рыбалку и половить щук. Поскольку они по известным соображениям пожелали остаться неизвестными, то мы назовем их псевдонимами: Иванов, Петров и Сидоров. Рыбацкий случай произошел с каждым из них. Интересно, что случай с Ивановым и Петровым поразил Сидорова не очень. А вот случай с Сидоровым поразил Иванова и Петрова очень, да и самого Сидорова поразил.
Взяв удочки, или, говоря проще, спиннинги, они поехали к быстрой речке и уже на зорьке сидели каждый на своем месте. Когда растаял туман, поднялось солнышко и захотелось есть, рыбаки смотали спиннинги и собрались у шалашика.
— Ну и случай со мной случился, — сказал Иванов. — Вытащил я щуку, а она пузатая, как мяч футбольный. Выпотрошил ее, и что, думаете, внутри?
— Футбольный мяч, — предположил Петров, который был завидной фантазии человек. Кстати, это он придумал и возглавил отдел «Щука фаршированная».
— Не угадал, — заявил Иванов. — Тресковая печень!
— Зачем щуке тресковая печень? — усомнился Петров. — У нее своя есть.
Но в доказательство Иванов поставил на пенек две банки тресковой печени.
— Заглонула, шельма, — удивился Петров.
А Сидоров сидел грустно и отрешенно, будто щука заглонула эти банки не для него. Замечено, что среди трех рыбаков один обязательно самый умный — четвертый. Поскольку у них четвертого не было, то самым умным был третий — Сидоров. Кстати, это он придумал известное блюдо «Лебедь, рак и щука»: берется щука, фаршируется раками и выгибается на блюде в виде лебедя.
— А со мной, братцы,— сказал Петров, — такой случай получился. Подсек я, значит, щуренка, а он какой-то конический. Выпотрошил, и что вы думаете? Бутылка пива в нем!
В доказательство он поставил ее рядом с банками. И оба рыбака вопросительно глянули на печального Сидорова.
Тот вздохнул и сказал:
— Был, ребята, и со мной случай. Поймал я щуку очень даже обыкновенную. Не пузатую и не коническую. Выпотрошил ее, а внутри бумажка...
— Сторублевая! — оживился Петров, фантазер.
— Нет, папиросная. А на ней напечатано: «Приказ. За систематическую ловлю рыбы в рабочее время, то есть прогулы, Иванова, Петрова и Сидорова повесить».
Иванов с Петровым захохотали так, что в речке нервно плеснули оставшиеся щуки. Сидоров наколол листок приказа на горлышко «Экстры» — для доказательства. Двое рыбаков глянули в бумагу.