Короче, нельзя, товарищи, волноваться, расстраиваться, возмущаться, бороться, куда-то стремиться и делать что-нибудь похожее на подобное. Надо, чтобы нервы были спокойны, как у того быка, который не подозревает о мясокомбинате.
В заключение признаюсь честно, что нарисовал вам портрет человека, который называется идиотом.
Раискина сила
Май все накалялся, Ленка дохаживала последние дни в школу, жена извлекла невесть откуда пыльные ракетки и брошюры о комарах и грибах. А я начал давить мысль, запихивая ее в подсознание, — мысль о предстоящих встречах с Раиской.
Вроде бы она моя родственница — младшая сестра жены. Зимой мы не встречаемся, потому что, слава богу, живем отдельно. Но летом вывозим Ленку на дачу к бабушке. Вот туда-то по выходным и наезжает Раиска — высокая, плотная, молодая, с белым ясным лицом, слегка усложненным косметикой и высшим филологическим образованием, и, конечно, с транзистором, зонтиком и в черных очках. И Ленка — маленькая, лохматая, образование один класс, с глазами, от которых никуда не денешься и которым никогда не соврешь.
О Раиске я знаю немного — она работает в библиотеке и может сразу съесть литровую банку консервированного компота. Но я ее чувствую, а это не хуже знания. Если бы не Ленка, то мне ее ни знать, ни чувствовать не надо.
В природе есть некоторые вещи, которые я никогда не буду понимать. Например, бесконечность вселенной, размер какого-нибудь нейтрино, скорость света…
Вот так и отношение моего ребенка к Раиске. Только увидит ее, заулыбается, запрыгает, запоет: «Раечка приехала...» Новой игрушке так не радовалась, мать так не встречала, и я не знаю, ну просто не знаю, в чем здесь дело.
Мы вывезли Ленку на дачу, и перед первым же выходным жена мне сказала:
— Начинается лето, и я прошу тебя ребенка не травмировать. Если ты Раиску не любишь, то это не обязательно показывать ребенку. Она же вырастет двуличной! Старайся сделать так, чтобы ребенок сам понял, что плохое, а что хорошее. Старайся заинтересовать Ленку.
Я вздохнул, потому что ее устами глаголела истина. Я видел Ленкино лицо, когда она заявляла, что хочет быть со мной, а ей хотелось быть с Раиской. В жизни мне пришлось много повидать фарисейских лиц, но детское личико, тронутое фальшью, сразу стало недетским.
В субботу я достал интересную книжку про жизнь индейцев, и мы поехали на дачу.
Раиски еще не было. Ленка запрыгала вокруг нас, как козлик. Мы сходили в луга, нарвали полевых тюльпанов, понаблюдали за скворцами и хотели было плести венок, но здесь томно скрипнула калитка.
В огромных зеленых очках, в изумрудном брючном костюме, с салатным зонтиком от солнца, элегантной лягушкой вплыла Раиска.
— Привет, — сказала она, а я полез за книжкой про индейцев.
Ленка схватила книжку и быстро ее залистала.
— Папа, можно я схожу к Раечке? — отложила она индейцев.
— Сходи, поговори немного, — педагогично согласился я.
Раиска уже легла в гамак — в леса и луга она никогда не ходила. На все лоно запел ее транзистор, и сразу притихли ненасытные скворчата. Да и я попритих. Раиска что-то там листала, и на лужайку посыпался Ленкин смех, словно прошлись легкой палочкой по весенним сосулькам.
— Папа, иди сюда! — крикнула она.
Из педагогических соображений я подошел. Ленка протянула мне какой-то иностранный женский журнал, не то «Страшилина», не то «Уродина», где на первой странице изображалось, видимо, женское лицо, мертвенно-белое, будто его только что выбелили известкой, с черными жутковатыми глазами-глазницами.
— Господи! — по-старушечьи сказал я.
— У этой тети сделана питательная маска на ночь, — объяснила мне Ленка.
— Пойдем читать книжку про индейцев, — предложил я.
— Еще хочу поговорить с Раечкой, — плаксиво захныкала она.
Я ушел, и больше Ленка в эти дни ни ко мне, ни к матери не подходила, будто нас и не было. Мы видели ее только за едой — она торопливо глотала суп и косила глаза на гамак, где Раиска пила из банки компот.
Я ходил вокруг дачи, поскрипывая песком и зубами.
— Что ж, — объяснила жена, — значит, ты не сумел заинтриговать ребенка.
На следующей неделе, раз уж Ленка так любит картинки, я купил прекрасный альбом репродукций картин Эрмитажа.