Нужен был выход. Я обмотал молоковар велосипедной цепью, второй конец зацепил за фановую трубу и стал задом рваться из туалета, как ошалевший жеребец. Если бы не лопнула цепь, я бы своротил трубу. Уж не знаю зачем, только я разбежался и, как хороший бык, с силой наподдал молоковаром трубу. Малиновым звоном грянули колокола, и на меня пошел унитаз. Все-таки я устоял, зацепившись руками за пол, и, пошатываясь, подошел к зеркалу.
Из-под молоковара на меня глянула взмокшая рожа, изрытая гримасами. Рубашка была так порвана, что ее и не было. На голой груди, как вериги, покоилась велосипедная цепь, а крученый галстук на ручке молоковара. Но куда делись брюки — не знаю до сих пор.
На глаза попался телефон, и я бросился к нему. Мысль металась под молоковаром, прыгая от «скорой помощи» к пожарной команде, от зоопарка к сантехнадзору. Видимо, по той же причине, по какой боднул трубу, я набрал заветный номер.
— Кувшиночка, — отчаянно хрипнул я, и это было похоже на страсть.
— Вася, — шепотом ответила она. — Я сразу тебя узнала, приезжай, приезжай немедленно, я жду тебя.
«Значит, я ушел от нее», — опять сверкнуло под молоковаром, ибо с головой он сейчас был одно целое.
— Не могу, у меня кастрюля на голове, — ответил я, стараясь сиплостью смягчить хрипы в горле.
В трубке задышала тишина, а затем она четко сказала:
— Ты всегда был хамом.
— Кувшиночка! — предсмертно взревел я, но трубка уже попискивала.
Мне захотелось рвать на себе волосы, но и они были под молоковаром. Я заплакал.
Пиликнула дверь, и показалась жена с бананами. Она замерла у порога, безвольно опустив бананы в ведро с мусором, стоявшее между дверей. У нее приключились огромные глаза, о которых мечтает любая женщина. Но жена не узнавала мужа.
— Вот так... жду тебя... Да ты заходи... Будь как дома...
Я высморкался в галстук и, поигрывая голыми ногами, беззаботно прошелся по передней.
— Сейчас же сними посуду, — выдохнула жена.
Я расхохотался как на сцене: громко, фальшиво и нервно.
Она подошла ко мне и, вопреки правилу винта, о котором не имела никакого представления, резко повернула молоковар в другую сторону. Он снялся легко, как соломенная шляпа. Видно, голова у меня была эллипсоидная.
Детектив
Врач-психиатр раз пятнадцать стучал по моему тупому колену, даже начал нервничать, и тогда из уважения к медицине я наподдал его ногой. Так что нервы у меня как капроновая леска. На работе совершенно ни за что не переживаю.
Всякую мистику, разные там социологические прогнозы, не признаю. К телепатии на расстоянии отношусь скептически, потому что чего это я, воспитанный на материалистическом учении, буду к ней относиться.
Детективы люблю, но, как и все, в этом не признаюсь. Особенно на ночь, как почитаешь часов до трех-четырех, так встанешь утром — волосы дыбом, голос хриплый, а глаза налиты кровью. Вот, скажем, есть детектив, я его шесть раз читал: приходит один домой, открывает холодильник, а там голова лежит...
Но нервы у меня, как у милиционера, — неприступные.
Нервы-то нервами, но пришел я как-то с работы, взял чайник и чувствую, что он теплый. Такой теплый, что почти горячий. Это было непонятно — меня же весь день не было дома. Я осмотрел замки, окна, заглянул в шкаф, но все было цело и невредимо.
Поскольку нервы у меня хорошие, то этот чайник выкинул я из головы. Мало ли каких физических явлений в природе. Вон у нашего кладовщика сто литров соку испарилось — я сам акт подписывал.
Только я выкинул чайник из головы, как новое явление удивило меня еще больше. Однажды я сильно спешил на работу. Брюки надеть успел, а записную книжку забыл на столе. Вернулся домой, взял ее, а пятерки в ней нет. Она там была точно — уж свои-то пятерки я знаю, как свои пять пальцев. Мне стало неприятно, потому что по мне ударили рублем. Я осмотрел замки, окна, заглянул в шкаф, но отпечатков пальцев не было. В конце концов, мало ли в природе загадочных пропаж. Вон кладовщик получил однажды зарплату, пошел выпить боржоми, да все деньги и истратил.
Так успокаиваю себя, а внутри уже трепетно, словно бьется кошачий хвост. Дай-ка, думаю, поставлю опыт, поскольку в квартире происходят физические явления. Специально положил на стол пятерку, а чтобы лучше было видно, положил ее на тарелочку с голубой каемочкой.
Я с работы всегда спешу, а в этот день даже взял такси.