Эйвинд подошел ко все еще стоявшему молча здоровяку.
-Хейни, не узнаешь? Я Эйвинд Густафссон, со мной мой хирд и Гудрун-вельва, твоя тетка. Мы только прибыли в Новоград, хотели у тебя остановиться, пока не найдем работу..
В это время трактирщица потянула мужа за рукав, мол, отвечай. Мужчина лишь дернул плечом.
- Какая вельва? Это ведьма, что ли? Не надо мне тут никаких ведьм заморских! И не слышала я ни про какого Эйвинда! Давно никто здесь не был, всех нордов привечать – без штанов останешься! У нас вечером ужин для голштинцев заказан, мест нет, так что …-громко сказала толстуха и снова приняла боевую стойку.
- Ох, малыш Хейни, не думала я, что жизнь на чужбине тебя изменит настолько, что ты потеряешь не только дар речи, но и стыд с совестью заодно. – Раздался голос вельвы. – Хорошо, что твой отец не видит этого позора! Мальчики, пойдемте отсюда! Есть в таком месте-себе вредить! Ветерок, ты знаешь город, найдем другой угол для отдыха! – закончила решительно старуха и первой вышла из зала. За ней в молчании поднялись и двинулись на выход мужчины.
Ирина видела презрение и разочарование на лицах ребят и невольно вспоминала, как приняли их в Куяве Гильфи и Любава. Было неприятно осознавать, что надежды поесть и отдохнуть провалились.
Хейнрик Нибо так и стоял в полутьме, не произнеся ни слова. Его жена теребила рукав рубахи супруга, что-то шептала, а он, не поднимая головы, продолжал стоять безмолвно.
-Что ж, Хейни. Счастливо оставаться, земляк. Прости, что потревожили, – горько усмехнулся Эйвинд и покинул заведение вслед за командой.
И не видел, как бросил на пол мясо и тесак бывший знакомец, как взвыл раненым медведем и повернулся к ошеломленной таким поведением жене:
- Да пропади ты пропадом со своим трактиром, Власта! Ты помешалась на деньгах и богатстве, а кому ты их оставишь? Детей нет, друзей нет, жизни нет! Я забыл, когда улыбался! Надоело! – заорал Хейнрик и рванул за нордами, в чем был, сбрасывая на ходу фартук.
Слуги попрятались, а хозяйка все еще стояла с открытым ртом посреди опустевшего зала, не в силах осознать, что только что ее спокойных послушный муж пошел против ее воли и вообще проявил характер.
«Это что сейчас было? Тихоня Хейни показал зубы? Мне? Да еще и ушел? Да кому он нужен, этот валенок северный? Папаня правду баил, что сколь волка не корми, он все в лес смотрит…Пусть попробует вернуться, я уж не спущу ему ничего!»- решила трактирщица и пошла готовить ужин для вечерних гостей, ни на миг не усомнившись, что телок-муж вернется через пару часов, а вот голштинцев уважить надо…
Часть вторая Глава 19
Команда Густафссона, раздосадованная и голодная, вернулась на пристань, откуда менее часа назад вышла в Торговую часть города. Парни перешептывались, а поджавшая в куриную гузку губы Гудрун, тяжело опираясь на руку Эйрин, ворчала:
- Я, старая дура, еще и защищала этого идиота! Вот бы старый Нибо сейчас надо мной посмеялся! Не ожидала я, что придется пережить такое! Продался, выходит, Хейни, за золото дурной бабе, забыл корни свои…Ты, Эйрин, запомни: не гоже так к людям относится! И среди нордов гнилые есть, но выгнать голодного гостя из дома…Нет, такого предки не прощают! Жаль парня…Не о такой жене мечтал он в юности…
Ирина не перебивала вельву, хотя произошедшее оставило осадок и в ее душе. Почему-то вспомнились случаи из прошлого, когда ей приходилось быть свидетелем хамского поведения официантов или продавцов по отношению к плохо одетым или неаккуратным посетителям, или наоборот, подчеркнуто-льстивого – к надменным и богатым. Это лицемерие на фоне далеко не профессионального отношения основной массы работников сферы услуг к клиентам всегда повергало ее в уныние и стыд за «державу»: ну не нравится прислуживать людям, не работай в таких заведениях! Зачем людей унижать пренебрежением и выполнением своих обязанностей на «отъе..сь»?
Настроение после посещения трактира стремилось к нулю не только у Эйрин: остальные тоже находились в некотором замешательстве. Норды сгрудились около капитана и тихо переговаривались, обсуждая случившееся, когда к ним почти подбежал невысокий полный мужчина в годах и, задыхаясь, спросил:
- Эйвинд, дорогой ты мой, какими судьбами? Я не поверил глазам, когда увидел твой когг! Мои молитвы услышала Святая троица!
Густафссон повернулся на голос, и ребята расступились, чтобы дать ему возможность увидеть пришельца.
- Герр Митрий? А вы откуда? – удивленно спросил капитан нордов, подходя к названному.
- Дак, как услышал, что на пристани появился нордский хирд, так и прибежал, а вас и след простыл! Хотел к вашему земляку отправляться искать, а вы уже вернулись. Дело у меня к тебе, парень! Когда поговорить сможем?
Мужчина, явно заинтересованный в прибывших, смотрел с надеждой и мольбой. Добротно одетый, бородатый, с кустистыми бровями и острым взглядом, местный знакомый Эйвинда производил приятное впечатление, а почтительное обращение к более молодому собеседнику говорило об уважении к норду.
- Герр Митрий, мы только прибыли, еще даже не ели с дороги…Хотели у Хейни, но… Короче, сначала надо найти место для ночлега, потом я вас сам найду. Если о работе речь, мы с радостью..
Митрий не дал Эйвинду закончить.
- Дорогие вы мои, не надо ничего искать, идем ко мне! Двор у меня большой, разместимся! О деле поговорим позже, отдохнете, баньку натопим! Эйвинд, будь гостем, не откажи! Святители не зря меня сюда послали, судьба, знать! Идем, здесь недалеко!
Норды переглянулись и, увидев кивок капитана, потянулись за довольным Митрием. Тот аж маслом расплылся!
До дома купца Седого (так представил Эйвинд местного знакомца) дошли минут за 15 и, зайдя толпой во двор, попали под быстрые четкие указания купца:
- Сестра, принимай гостей! Сенька, готовь спальни на всех, кому в доме места не хватит, на сеновале устрой! Сами потеснимся! Домна, обед стряпай! Завид, помоги Сеньке, потом баню запарь!
И завертелась кутерьма: выскочившие из разных углов слуги забегали, выполняя распоряжения хозяина, растащили гостей по помещениям, устраивая на скорый ночлег.
Женщин вышла встречать пожилая улыбчивая дама в кике, душегрее поверх расшитого бордового сарафана, представилась Доброгневой и повела в хозяйские комнаты, по пути извиняясь за возможные неудобства.
-Братец не предупредил, что гостей ждать следует, вы уж не обессудьте! Напервой-то устроим, завтра уж лучше постараемся,- приговаривала женщина, семеня впереди. Гудрун кивала головой, осматривала покои и определенно была довольна.
-Ты, хозяйка, и нас прости, что свалились на голову незваными да такой оравой. Сами не ожидали..- степенно обратилась вельва к Доброгневе. – Нам бы помыться с дороги да поесть, потом-то мы что-нибудь и сами придумаем..
Доброгнева всплеснула руками:
-Да где ж такое видано, чтобы гости себя обслуживали, барыня? Пусть у нас и немного слуг, да расторопные все и умелые, все сладят! Вы вот тута пока посидите, я за одежей чистой схожу, потом в баню провожу. Отдохните, квасу зараз Милка принесет или взвару желаете?
Выделенная комната была довольно просторной, чистой и светлой, с большой кроватью, лавками, покрытыми ткаными дорожками, окном, завешанным короткими занавесками, ковриком рябым на полу, сундуком здоровенным, будто для сна предназначенным. Ирина вспомнила деревенские интерьеры прошлого и умилилась. Пахло в доме деревом, травами, что висели под потолком, чем-то неуловимо знакомым. «Уютом»-решила попаданка и, усадив уставшую вельву на лавку, приняла из рук служанки кружку с горячим ягодным отваром.
-Гудрун, ты попей да приляг немного, я пойду на кухню, помогу.
-Ступай, Эйрин, глянь, правда, может, помощь лишней не будет, а я и верно, отдохну малость, - старая путешественница заметно расслабилась, махнула рукой молодежи и откинулась на лавке.
«Ну, раз Гудрун спокойна, значит, не стоит этих людей опасаться. Все будет хорошо!» - Валиева облегченно вздохнула и пошла искать себе работу. Где-то во дворе слышался мужской смех, говор, блеяние потревоженной шумом скотины, стук топора, суетливый топот слуг…