— Что? — послушно спросил я, видя, что Борзов терпеливо ожидает вопроса.
— Гражданским до смерти надоела спокойная жизнь. Почти все население единогласно проголосовало за власть Хранительниц. Даже «отставные»!
Я с наслаждением сбросил последнюю пластину, принялся разминать спину. Но, услышав слова генерала, удивленно вскинулся:
— Даже амебы?!
— Даже они, — хмуро подтвердил Борзов. — Хранительницы назвали их героями покруче вас, хантеров. Мол, пока вы с пистолетиками прохлаждаетесь, «отставные» здесь всю погоду делают. Строят, убирают, укрепляют. Короче, чуть ли не благодетели великие! А то, что они, сволочи, в «метель» до дрожи в коленях боятся сунуться, чтобы жрачку найти, никто и не вспоминает!.. Короче, эта Веселкова та еще штучка. Это про нее, будто жена пошла на выставку змей, а вернулась с медалью за первое место!
Я озадаченно потер лоб. Слишком много новостей свалилось на меня в последние сутки. Хранительницы, хренова демонстрация, свободы «отставных».
— Короче, мы крайние? — устало спросил я.
— Угу, — подтвердил Борзов, возвращаясь к вертушке. — Но ты пока, хантер, не забивай себе этим голову. Сходи домой, остынь. Мы с ребятами сами разберемся, что здесь к чему. Опять же, медикаменты распакуем. Твоих похороним… Нет! Все-таки ты молодец! И вертушку вернул, и такую кипу лекарств вытащил! Эх, сокол, тебя бы к ордену!
— На что мне его цеплять? — кисло спросил я.
Проследив взглядом за опасливыми и брезгливыми движениями солдат, что вытаскивали из чрева вертушки тела хантеров, я направился к выходу. Без массажа, крепкого сна и чашки кофе я не проживу и дня. В голове билась только одна мысль: «Только бы Вичка не начала всегдашней истерики! Или пусть начинает, но только после сна! Иначе застрелюсь! Ей-богу, а ведь застрелюсь!»
Неожиданно я вспомнил. Замер на полпути к выходу, вновь вернулся к Борзову, что сюсюкался с поцарапанной крысами обшивкой.
— Генерал, похоже, что отдых пока откладывается, — наклонился к уху Борзова я.
— Что такое? — дернул головой генерал.
— Там, возле вертушки, я перехватил передачу. Похоже, что кроме нас здесь есть еще выжившие.
Генерал разом потерял интерес к вертушке, изменился в лице.
— В рубку, быстро!
2
Я уныло ковырялся в пачке, раздумывая, закурить или нет. Три помятых сигареты — это все, что у меня осталось. И неизвестно, когда предстоит следующий рейд, чтобы вновь испытать удачу найти горькое зелье.
В рубке собрались все, кто имел хотя бы малейшее отношение к управлению в Гарнизоне, начиная от самого генерала, заканчивая хантерами. И, конечно, особняком держались Хранительницы с Веселковой во главе. Главная амазонка упорно игнорировала меня, нервно покусывая губу. Наверное, обиделась. Ну нельзя же быть такой обидчивой… хе-хе…
Места для всех не хватило, а потому большинство хантеров замерло у стенки, уступив стулья амазонкам. Но те упорно стояли, по-глупому доказывая самодостаточность. Ха, как будто не они оставляли объявления на «Тоске»!
На сбитом из фанерных листов столе расстелили большую карту Москвы. Над картой склонился Борзов и несколько хантеров из тех, кто продвигался дальше всех к Кремлю. Но по тому, что я и раньше слышал, больше трех четвертей пути нам не известны. А значит, изучение карты носит скорее символический характер. Хотя Борзов занудно и педантично вновь и вновь проверял исхоженные маршруты.
Остывший кофе не принес желаемого наслаждения и казался отвратительно кислым. Что в принципе было не далеко от истины, если учесть, что срок годности, наверное, давно истек. Да и условия хранения явно нарушались. Пролежал такой кофе подо льдом года два, слипся, покрылся грибком. А потом оказался на пути хантера, что радостно приволок находку в Гарнизон. Но грех жаловаться! Первое время мы радовались даже мясу с личинками. Прожаришь такое, а потом ешь с закрытыми глазами. Только бы в этот момент не думать, что у тебя так нежно тает на языке, черви или мясо… или все вместе…
Я вновь заглянул в смятую пачку, уныло убедился, что сигарет больше не стало. Спрятал в карман, чтобы через пять минут снова достать.
— Хантер Керенский, подойди, — качнул головой Борзов.
Я тяжело поднялся со стула, покачнулся. Усталость давала о себе знать, да и недолеченные раны болели. Хотелось прямо сейчас отправиться в медицинский блок и на собственном опыте испробовать обезболивающие препараты, что мы притащили. Но вместо этого я подошел к столу.