Собрание продолжалось. Борзов выслушивал предложения и сомнения хантеров, Хранительниц. Пытался найти компромиссы, решить проблемы.
Дверь в рубку приоткрылась, пропуская запакованную в черную кожу девушку. Каштановый ежик на фоне милого женственного лица выглядит стрижкой смертельно больного. Легкая аристократичная бледность подчеркивает черные круги под глазами и лихорадочный блеск белков.
Вичка козырнула, будто заправский солдафон. Извинилась, что прервала собрание.
— Да ничего-ничего, у нас небольшой перерыв, — растерянно соврал Борзов, бросая на меня непонимающие взгляды.
Я скривился, стараясь сдержать злобу, и отвернулся.
Вичка подошла к Веселковой, нагнулась, что-то тихо прошептала. Арина внимательно слушала Вичку, полуприкрыв глаза. Потом так же тихо что-то прошептала в ответ и посмотрела на меня.
Одновременно две пары глаз посмотрели в мою сторону. Но какими разными они были.
Ласковый взгляд кобры, источающий смертельный яд. И холодная ненависть, что обжигающим потоком скользила в любимых глазах. Потом Вичка выпрямилась, сохраняя холодное равнодушие, и вышла. Но осадок в душе остался такой, что я вновь тоскливо подумал о пуле в голове, как о единственном решении всех проблем. Вдобавок появилось неясное предчувствие беды. Слишком уж миролюбиво ведет себя амазонка. Она не похожа на тех людей, что быстро и трезво могут переоценивать свои поступки. А это означало заготавливаемую пакость. Не иначе.
Когда за Вичкой закрылась дверь, Борзов попытался по-быстрому закруглить собрание. Шумно отдуваясь, быстро прошел к центру комнаты. Мимолетным взглядом окинув карту, вновь повернулся к хантерам:
— Итак, я думаю ситуация ясна каждому. Более подробные указания группа получит уже после того, как будет сформирована. Прошу высказываться добровольцам.
Как я и ожидал, от добровольцев не было отбоя. Требуемые двенадцать человек нашлись быстро. И, конечно же, группа включала меня и обоих коммандос. Видимо, американцам просто не хотелось сидеть без дела. Что-то вроде антистрессовой терапии?
— Все, — быстро сказал генерал, довольно потирая ладони. — На этом мы и закончим. Всем хантерам даю время отоспаться и подготовится. Выступаем завтра в пять утра.
Кивнув генералу, я поднялся одним из первых и рванул к двери. Мне нужно было срочно поговорить с Вичкой. Нельзя допустить, чтобы она надолго зависла в компании Хранителей. Нужно успеть ее отговорить от участия в организации Хранителей перед рейдом, иначе Веселкова за время моего отсутствия укрепит свое влияние!
Девушку я нагнал только возле нашего барака, когда она уже входила вовнутрь. Тяжелая дверь со скрипом отворилась, пропуская в барак. Вичка, словно не ожидая увидеть меня, испуганно покосилась и, сгорбившись, отошла в угол. У нее был такой вид, словно давно привыкла к побоям с моей стороны и хамскому отношению. И сейчас боится, что я ее ударю… вся беда в том, что такого никогда не было!
Злость отравленной иглой кольнула в сердце, но я пересилил себя и подошел к девушке.
— Малыш, мне нужно с тобой поговорить, — стараясь, чтобы голос звучал ласково, сказал я.
Вичка не ответила, но взгляд синих глаз красноречиво говорил, что девушка боится. Вот это уже что-то новенькое! Действительно, Веселкова не зря теряла время с Вичкой.
— Мне сказали, что ты вновь отправляешься в рейд, — стараясь держатся спокойно и холодно, произнесла Вичка.
— Да, милая, я и сам собирался тебе сказать, — мягко приобнял я ее. Вместо привычного весеннего аромата водопада волос, уродливый ежик дыхнул дешевыми духами и дрянными сигаретами. Или это я начинаю ее ненавидеть?! — Но это не надолго, малыш, я обещаю!
— Мне сказали, что ты приходил в штаб Хранителей, — вырвалась девушка и, складывая руки замком, еще сильнее сгорбилась. Будто хотела свернуться калачиком, так всегда удобнее переживать беду.
Чувствуя одновременно вину за то, что вызываю страх у любимой девушки, и злость, быстро спросил:
— Кто сказал?
— Старшая Хранительница.
«Я убью тебя, тварь!» — вспыхнула безумная мысль. В эту минуту я и впрямь мог убить Веселкову, окажись она рядом.
Один Бог знает, какого труда мне стоило сдержаться и вновь заговорить спокойно, стараясь держать голос ровным:
— Зайка, я…
— Я ненавижу тебя за то, что ты сделал! — четко выговорила Вичка. В наступившей тишине ее слова звучали особенно ярко, приобретая странный налет наркотического бреда. — Ты подонок и убийца! Напал на слабую женщину и избил за то, что она захотела помочь мне.