Я усмехнулся, видя пьяные запинки генерала. Сам же я трезвый, как стеклышко. Даром, что комната шатается да язык заплетается.
— Или за миллион баксов, — хмыкнул я.
— Или за миллион баксов, — по-доброму согласился генерал, потом добавил: — Так что у тебя случилось?
Я тяжело вздохнул. Очарование посиделок с выпивкой сразу же исчезло, когда в мысли бесцеремонно ворвалась Вичка. В памяти вновь возник уродливый ежик, дурацкий фиолетовый галстук и кожаное одеяние.
— Вика в Хранительницы подалась, Семен Борисович.
— Это я видел, Костян, — беспечно махнул рукой Борзов. — Ну и что тут расстраиваться? Ну подумаешь, бесятся бабы. Ну побесятся и перестанут.
— Легко тебе судить, — горько усмехнулся я, вытаскивая сигариллу. — А мне каково? И так с ней не справляюсь, приступы все сильнее и сильнее! Дома непонятно что происходит… эх, да что тебе рассказывать? Сам все знаешь.
То ли от хмельного тумана в голове, то ли от усталости, а скорее всего, от того и другого, но на душе стало совсем гадко. Так и не закурив, я поднялся из-за стола. Часы на запястье показывали три утра, а значит, времени осталось в обрез. Поспать уже не получится, но я не жалел. Почему-то было все равно, словно и не предстояло мне через два часа отправляться в самоубийственный рейд.
— Пора мне, — буркнул я. — Еще нужно успеть собраться.
Генерал покивал, потом вдруг попросил:
— Костян, ты… не особо с Хранителями задирайся, ладно? Мне и без ваших склок проблем хватает.
Я удивленно посмотрел на Борзова, стараясь сдержать раздражение, выпалил:
— Какие склоки, Семен Борисович?! Эта сука мою жену к себе тянет! Ты понимаешь?! Мне и так с Вичкой проблем по горло, улучшений никаких! Так еще теперь и Веселкова лезет, чтоб у нее климакс обозначился!
Борзов поднялся, вытер потную физиономию клетчатым платком. Вопреки моим ожиданиям спокойно и рассудительно сказал:
— Ты же не дурак, Костя, знаешь, что на их стороне почти все население. Если что-то, не дай бог, случиться, мне тебя не вытащить без вооруженного конфликта. А хантеры, боюсь, такое не одобрят.
Я кивнул. Все правильно. Не подкопаешься. Вот только от этой правильности и гладкости легче почему-то не становиться. Как было хреново, так и осталось.
Борзов подвел меня к выходу, сочувственно похлопал по плечу и открыл дверь.
— Генерал, — остановил я Борзова. Настал мой черед. — Мне надо тебя кое о чем попросить.
Борзов недоуменно посмотрел на меня, глазки панически забегали. Так бывает у людей, у которых есть все, но они предпочитают умалчивать об этом. А потому, когда их о чем-нибудь просят, сразу строят такую кислую мину, что все желание просить отпадает напрочь. В голове сразу пронеслась картинка из старого мультфильма, где главный герой капризным голосом кричит: «Бедный я, бедный! Нет у меня ничего!»
— Да, конечно, Константин. Все, что угодно, — кисло сказал Борзов. Но тон говорил совсем другое. Что-то вроде: «Ну почему бы тебе просто не отвалить, а?»
Но мне не были нужны спрятанные от чужих глаз богатства Борзова, а потому, пересилив себя, я сказал:
— Семен Борисович, если я не вернусь…
— A-а! Вот ты о чем! — с радостным облегчением выдохнул генерал. Панибратски хлопнул по плечу, ласково проговорил: — Да брось ты эти глупости! С такими мыслями нельзя в рейд отправляться! Ты вспомни, ты же лучший хантер! Сколько за твоими плечами рейдов?! Вон, даже другие ребята с твоими словами в «метель» уходят! «Погибать, так с музыкой»!
— Подожди, Семен Борисович, — схватил за рукав генерала я. — Я не об этом. Ты знаешь, случиться может все, что угодно. Сам ведь не раз отправлял ребят, что не возвращались…
Борзов поморщился, с плаксивой интонацией спросил:
— Ну? Говори, чего тебе? Только быстро! Я не всегда такой добрый!
— Ты знаешь же, что мне нужно. Если я не вернусь, позаботься о Вичке, — попросил я и поморщился от фразы из дешевого боевика. Чтобы сгладить впечатление искусственности, добавил: — Ты знаешь, что с ней не все в порядке. Не дай Хранителям забрать ее, погубят, сволочи.
— А что я сделаю? — жалко поставил брови «домиком» Борзов. — У нас-то и врачей не хватает, а психиатров вообще нет!
— Обещаешь? — в упор спросил я.
В комнате повисла тяжелая пауза. Борзов шумно отфыркивался и отдувался, распространяя тяжелую волну перегара.
— Обещаю, — нехотя выдавил генерал. Когда я повернулся и вышел в коридор, с напускной веселостью крикнул вслед: — Хантер, когда вернешься, на губу посажу за такие вещи! Вот увидишь, достало меня твое поведение!
Эхо подхватило хрюкающий смешок Борзова, раздробило среди бетонных коридоров. Но мне было не до шуток.