Мама дорогая! Гранатомет!!!
— Берегись! Гранаты! — завопил я.
Наушники приглушили невнятные проклятия Дэйсона, но Ми-24 резко пошел вверх, выгребая из жерла ангара. Пули с бешеной частотой забили в брюхо, пытаясь разорвать сталь. Рядом с иллюминаторами вдруг вспыхнуло, по обшивке заколотили осколки бетона. Вертолет резко бросило в бок, и нас с Джексоном швырнуло на пол. Но пламя мгновенно сменилось белесой пеленой «метели», и спустя пару секунд вертушка выровнялась. Надрывный гул двигателя, работающего в форсажном режиме, быстро приходил в норму.
Джексон победно заулюлюкал, еще не веря в то, что наша затея удалась. Заорал поздравления, захлопал в ладоши. Я тяжело поднялся с пола, с облегчением откинулся на спинку лавки. И все-таки мы ушли! Удалось, просто невероятно! Угнать вертолет из-под носа Хранителей и тварей! Теперь с уверенностью можно утверждать, что удача на нашей стороне. Будем только надеяться, что удача там же, где и правда…
Винты Ми-24 мерно рубили воздух, вертушку встряхивало бурей, но мы летели. Правда, летели не совсем подходящее слово. Скорее — плыли в океане снега, что бесконечным водопадом сыпался с неба. Различить в иллюминаторах ничего не возможно, нельзя даже рассмотреть недалекую землю. Остается только надеяться, что Джеймс сможет разобраться в этой кутерьме и правильно рассчитать путь. А там… Нас ждет новый Гарнизон! Со всеми его возможностями и благами! Душа, несмотря на усталость, наполнилась оптимизмом, вера в свою правоту вернула силы.
Но самое главное даже не это! Среди пытавшихся задержать нас Хранительниц была Вичка. С ней ничего не случилось во время нападения тварей, она невредима! Пусть она и стреляла в нас, наравне с амазонками. Пусть пыталась меня убить. Самое главное, что Вичка жива! И одно это уже оправдывает наш побег. Дарит надежду на то, что удастся ее исцелить!
Новая мысль пришла неожиданно и немного подпортила победное настроение.
А ведь Борзов, вот тварь, о гранатах-то молчал! Ребят подставлял, прятал все. А Хранительницам и отдал, сволочь!
Плавный, уже почти спокойный ток мыслей перебил взволнованный голос Дэйсона:
— Господа, у меня есть новость…
— Стюардесса разносит напитки? — с надеждой спросил Скэндел.
Секунду Джеймс обдумывал вопрос, потом заорал:
— Держитесь! Мы падаем!!
12
Собрание в офицерской комнате было как никогда многочисленным. Раненые получали медицинскую помощь тут же. Замотанная медсестра обслуживала пациентов с расторопностью и непринужденностью автомата. Ей помогали добровольцы и супруги раненых, даже Хранительницы в кожаных костюмах носились с бинтами и склянками. Но рук все равно не хватало. Жалобные стоны раздавались со всех сторон, слышалась тихая ругань, когда приходилось на живую вскрывать раны, оперировать.
Столы очищены от карт и бумаг, на них лежат замотанные в бинты люди. К табачному дыму и аромату кофе примешиваются едкие запахи лекарств. Но нести людей в медблок нельзя. Последняя схватка с «обезьянами» состоялась именно там. Да такая, что стерильное помещение оказалось почти полностью разгромлено. Счастье еще, что склянки с препаратами не все расколотили…
Свободных стульев нет. На всех сидят раненые. Хантерам и Хранительницам пришлось сбиться в плотную кучу, чтобы не мешать выполнять свои обязанности медработникам. Впрочем, разговор шел так, чтобы каждый из присутствующих в офицерской мог высказать свое мнение. Чего и добивался генерал Борзов. Тема поднята нешуточная.
Осунувшийся за прошедшие сутки, с тяжелыми мешками под глазами, Борзов заговорил. Слова генерала падали тяжело, будто снаряды гаубицы:
— Мы все шокированы поступком хантера Керенского и американских коммандос. Шокированы их вероломным предательством. Это удар для всего Гарнизона. Похищено ценнейшее оборудование! Оружие! Запасы продовольствия и последний вертолет! Мы все подвержены опасности, когда на счету каждый человек, каждый патрон! Само наше выживание поставлено под вопрос… Что скажет Старшая Хранительница? Ведь это ее люди охраняли опасного преступника! И дали ему уйти! Объясните нам происшедшее!
Веселкова сжала зубы, генерал вдруг с дрожью услышал их злобный скрежет. Но Хранительница не взорвалась в ответ на столь плохо закамуфлированное обвинение. Вышла вперед, обвела собравшихся тяжелым взглядом и твердо сказала: