Поспешающий вслед вахтер застает директора именно в этом положении.
Вахтер. Вот ты где… а я уж думал…
Директор. Слушай, милок, как тебя звать-то?
Вахтер. Да нешто ты меня не узнал? Ну Никишин я, из литейного цеха Никишин. Еще четыре года назад провожали меня на пенсию. С почетом провожали. Ты сам речь произносил и поцеловал меня в те поры. Пукет мне еще распреподнесли: цветочки, значит, и папку с этим… ну, с адресом…
Директор. Может быть… Никишин, говоришь?
Вахтер. Факт — Никишин.
Директор. На пенсию, говоришь?.. Н-да… Тебя-то небось с почетом провожали…
Вахтер. От парткома товарищ Амханицкий изъяснял, что, дескать, в моем лице он имеет отличника производства… или я в его лице имею производство отличников… а может, еще кто-то в чьем-то лице чтой-то имеет… Сейчас я уже подзабыл малость… Однако трогательно тогда было…
Директор (вздохнул). Хорошо тебе, Никишин… а мне вот…
Вахтер. Что — вот?
Директор (после паузы). Уволили…
Вахтер. Ну да?! Скажи ты!.. Значит, все-таки есть справедливость.
Директор. Но, но, но! Ты — поосторожнее! Не то я тебя…
Вахтер. Что уж ты мне можешь сделать?.. Сам же говоришь: уволили тебя…
Директор. А? Да… я забыл…
Вахтер. За что же это тебя? Вроде морального разложения за тобой не числилось. И секретарша у тебя старая, противная даже с виду. И пьяным тебя мы не видели… А ну, дыхни на меня! Э-э-э, да: тянет все-таки, чем надо!
Директор. Глупая твоя башка, так ведь это я — с проводов пришел.
Вахтер. Значит, уже (присвистнул) фьюить! Состоялось оно… Ну, с ангелом, товарищ директор! Так и не скажешь, за что?
Директор. Из-за этого вот станочка… (Испускает рыдающие звуки.) «Прощай, мой товарищ, мой верный слуга, расстаться настало нам время…», как сказано у Пушкина…
Вахтер. Ну, ты на Пушкина не сваливай, ты толком объясни: в чем дело?
Директор. Формулировка такая: «Много лет кряду выпускает устаревшие станки, несмотря на ряд указаний вышестоящих организа…»
Вахтер. Тогда — правильно.
Директор (передразнивает). «Правильно, правильно»! Тебя бы так вот «правильно» шибануть!
Вахтер. И шибанули. Подошло время, видят — я остарел, литейщиком быть мне не под силу. И перевели на пенсию. С почетом.
Директор. Так хоть с почетом же!
Вахтер. А если бы ты соблюдал, что надо государству, и тебя бы аккуратно отставили…
Директор. Пойми, Никишин, я с этим станком жил душа в душу двадцать лет… нет, ровно двадцать пять лет! Двадцать ведь пять!
Вахтер. Выходит, у тебя с ним сегодня — серебряная свадьба.
Директор. Именно! Именно! Юбилей у нас, а они… Боже мой, как я красиво жил с этим станком на руках!.. Сколько раз меня премировали… орден получил в тридцать шестом… нет, в тридцать восьмом году… Журналисты очерки писали про меня и про станок… Один писатель меня в книгу свою вставил…
Вахтер. Вишь ты! Тоже — вместе со станком вставил?
Директор. А как же! Можно сказать: на этом станке я гарцевал четверть века… А теперь: «Государству, говорят, от этого станка убытки…»
Вахтер. Небось правильно говорят…
Директор (не слушая). «Если бы вместо него выпускали современную, говорят, технику, то и производила бы она больше…»
Вахтер. Тоже верно.
Директор. «Верно, верно»! А ты знаешь, что это такое менять профиль продукции?!..
Вахтер. А то не знаю. У нас в литейном сплошь и рядом…
Директор. Да пойми ты: привык я к нему!.. Станочек мой!.. (Обнимает станок.)