Меня прямо распирает от желания сказать: никакой я не артист, а рабочий, штукатур, строитель! Но уже нельзя: совестно признаваться, что так долго врал… И я опять мычу что-то, вроде не по-русски…
Папаша глядит на меня просто уже с жалостью. Говорит:
— В каком же вы театре работаете или будете работать? В Большом, что ли?
Я, чтобы скорее закончить эту тему, киваю головой: ага, дескать, именно — в Большом. Но старик не настолько глуп. Он уточняет:
— Вы в самом Большом или, может, — в филиале?
— Ага! Я — в филиале…
— В филиале Большого?
— Точно… то есть… не совсем… Скорее даже не в Большом театре, а — в Среднем…
— В каком, в каком?
— Я говорю: в том, который поменьше…
— Значит, в Малом?
— Ага… Пожалуй, что в Малом…
— Позвольте, — заявляет Людин папаша, — в Малом театре певцов нет. Там — драма.
Я спрашиваю будто с интересом:
— Разве?
— А вы что — не знаете?
— То есть, конечно, знаю, но я как-то до сих пор не заметил…
Тут брови у отца совсем сходятся, и он строго произносит.
— А я вот, например, уже заметил.
— Что именно? — спрашиваю я, а у самого сердце опускается вниз.
— Я заметил, что ты бессовестно хочешь нас обмануть. Ну, Людмилу ты, может быть, и провел, а я — не в том возрасте, чтобы верить любому вранью… Говори сейчас, парень, по-честному: где работаешь? Какая специальность? Ну!
Я опустил голову так низко, что лбом стукнулся о стакан с чаем, и еле слышным шепотом называю свое настоящее ремесло.
Отец спрашивает:
— А? Громче говори! Не слышу!
— Я говорю: штукатур я… кхе… ууу… по шестому разряду…
— А чего же ты врал про артиста?
— Боялся, ваша дочка не захочет с простым штукатуром встречаться…
— Эх ты, недотепа! А где же твоя рабочая гордость?
Я уже не могу на него смотреть вовсе. Отвернулся к стене. И так — отвернувшись — спрашиваю его:
— Уходить мне?
— Почему? — говорит отец. — Наоборот, теперь ты мне стал более симпатичным. Я и против артистов ничего не имею. Но только если это настоящие артисты, а не самозванные певцы из Мало-Большого-Среднего театра… А штукатур — это ж великолепное дело! Да если хочешь знать, я сейчас тоже строительному делу собираюсь учиться: сами будем строить себе домик, своими силами. Так для меня зять-штукатур — первый человек. Надеюсь, не откажешь вместе с нами поработать на постройке дома?..
— Да господи, да я… да только скажите, куда приехать работать, а я уж… Тем более, я знаю специальности каменщика, и маляра, и плотника… Нас же обучали…
— Вот и молодец!.. Оля (это он позвал жену), иди сюда! Оказывается, Людин жених — строитель…
Люда с мамашей входят в комнату. Мне уже почти совсем хорошо, но надо пройти еще одно испытание: признаться и Люде, что я ее обманывал насчет моей профессии…
Я робко гляжу на Люду, почти шепотом спрашиваю ее:
— А ты не сердишься на меня?
— За что?
— Что я тебе врал… ну, в общем, что я оказался не певец…
— Я это давно знала, — отвечает Люда и гладит меня по волосам.
— Как это — «давно»?
— А так. Еще когда мы с тобой встретились третий раз — помнишь? — в кино «Селект», у тебя из кармана выпало служебное удостоверение. Я прочитала и незаметно положила его обратно…
Понимаете?.. Мне и стыдно, и радостно… И потом мне так хорошо стало…
А папаша брови раздвинул окончательно, хлопает меня по плечу и говорит:
— Чудак-человек! Ты же теперь — ведущая фигура!.. Шутка сказать — строитель… Это сейчас самое насущное дело… А зять-строитель — и вовсе клад!..
Понимаете? Это я — клад!..
Тайфун красоты
Жизнь супружеской четы Кологривовых складывалась доселе вполне счастливо: они молоды, любят друг друга; оба занимаются делом, которому по собственному желанию посвятили свою жизнь: Владимир Сергеевич — кандидат исторических наук, сотрудник научного института, где разрабатывает интересную для него и важную научную тему; Елена Павловна — химик и также трудится в исследовательской лаборатории над серьезной и плодотворной задачей. Недавно чета Кологривовых получила новую двухкомнатную квартиру. Им удалось обставить свое гнездышко современной мебелью — скромно, но со вкусом.
Но, как говорит старинная пословица, полного счастья на земле не бывает. Кто бы мог подумать, что сильный удар по беззаботному существованию этой крепкой и молодой семьи будет нанесен родной теткой Владимира Сергеевича!.. Означенная тетка приехала погостить в столице из районного центра Тамбовской области. Прибыла ранним поездом. Долго и громко звонила из подъезда; потом нетерпеливо стучала кулаками и ногою, обутой в дорожные сапоги с железными, надо думать, подошвами, в свежевыкрашенную филенку входной двери; громко же обсуждала с носильщиком-добровольцем причины, по которым ей не открыли сразу доступ в квартиру…