— Папа…
А он, а Смычков, решительно выпрямившись, поднял с пола чемодан и направился к двери.
— Пойдем, Ольга! — строго сказал он Леле.
Николай Петрович заговорил неожиданно мягким тоном:
— Куда «пойдем»?.. Подождите, дорогой мой, вам известно, что вас ждут на совещании в горкоме партии? При мне сам товарищ Лазарев справлялся: сообщили ли вам о совещании…
— Мне, знаете ли, не до совещаний! — сурово ответил Павел. — Ольга, идем!
Но Анна Семеновна, уловившая в настроении мужа видимый перелом, поскорее вмешалась. Она пустила пробный шар:
— Вот, Коленька, какие теперь молодые люди: хотят от нас с тобою бежать, чтобы, значит, повенчаться в другом городе…
— Мама! — с ужасом воскликнула Леля.
Но Анна Семеновна жестом успокоила дочь и жестом же пригласила ее послушать, что будет дальше.
А дальше было вот что. Кожакин немного пожевал губами и снял очки, чтобы протереть их. Затем он водрузил очки на положенное им место и только после этого заявил:
— А почему, собственно, для этого надо уезжать куда-то?.. Да еще — тайком?.. Будто нельзя зарегистрировать брак в нашем городе, в присутствии родителей и… и представителей общественности… Тем более — вас в этом городе уже знают и, так сказать, уважают… Просто непонятно: от кого и куда вы решили бежать?
— Папочка, так разве ты… ты согласен?! — и Леля кинулась на шею отцу.
В тот же момент громко заплакала Анна Семеновна, прерывая плач частыми сморканьями.
А Павел, забыв поставить на пол тяжелый чемодан, впился глазами в лицо своего будущего тестя, повторяя бесконечное число раз:
— Ничего не понимаю… не понимаю ничего… решительно ничего не понимаю… не понимаю ниче… — и так далее…
— А что тут особенно понимать? — пожав плечами, ответил Николай Петрович. — Что я своей дочери — враг, что ли? Ну, полюбила хорошего парня… так сказать… ценного работника идеологического фронта… Так в чем же дело? Женитесь себе на здоровье!
Теперь заговорили все сразу: Николай Петрович продолжал свой неожиданный монолог в пользу брака дочери; Анна Семеновна, не прекращая плакать и сморкаться, бормотала насчет того, что она всегда думала: все обойдется хорошо; Леля шумно изъявляла благодарность отцу; а Павел, не сходя с места и так и продолжая держать в руках чемодан, тоже что-то говорил, но что именно — понять было невозможно.
Так продолжалось минут пять. Затем Павел наконец опустил чемодан на пол, а сам присел на стул. К этому времени Анна Семеновна успела окончательно просморкаться. Лицо Лели говорило об ее счастье. А Николай Петрович осматривал вещи, приготовленные для отъезда, и крутил головою.
— А когда же… когда они пойдут регистрироваться? — несмело начала Анна Семеновна.
— Обсудим. Найдем подходящую дату. Чтобы — не с бухты-барахты, так сказать, а продуманно всё… Кстати, который час? Батюшки! Половина второго! А в два — вас ждет товарищ Лазарев на совещание по поводу карнавала… Давайте идите, идите в горком, неудобно опаздывать на такое мероприятие… Тем более, есть наметка поручить именно вам руководство этим делом!..
Паша, кинув восторженный взор на невесту, направился к двери…
Дневник самоеда
В коридоре радиостудии были найдены страницы из дневника. Попытки отыскать автора, сделанные путем объявлений на доске приказов и в стенгазете студии, к успеху не привели. Между тем сама рукопись показалась нам интересной, и мы решили ее опубликовать.
Опять мне очень трудно писать: устал я за день… Но я дал себе слово не прерывать эти заметки. И привык я записывать все, чем был заполнен мой день. Как-то уже не хочется отступать от такого обычая…
Встал я нынче в 7.30 утра: в 9 — мои лекции по мастерству актера в студии. Я пришел на сей раз вовремя, но занятия проводил вяло (еще бы! лег-то я вчера часа в три). Студенты стали исполнять отрывок, а я заснул. Проснулся от того, что они — по ходу отрывка — стали все ссориться и кричать. Я зевнул, захлопал в ладоши. Студенты остановились. Я сказал: «Так Шекспира играть нельзя!» А они — мне: «Иван Терентьевич, мы ведь играем „Юбилей“ Чехова». Я пробормотал: «Разве?» — и стал возвышенно говорить о сходстве между творчеством Шекспира и Чехова. Кажется, выкрутился…
К 11 побежал к нам в театр: репетиция «Кому улыбались привидения». Я играю роль завкладбищем. Но поскольку я только неделю как приехал из Ленинграда (гастроли театра), то репетировал мой дублер— молодой актер Самосвалов. И прилично репетировал. Еще бы! У него небось есть время, когда подумать над ролью, а у меня…