Середина XX века. Роман психологический с уклоном в алкоголизм. Глава, рассказывающая о том, как герой сделал предложение любимой девушке. Повествование идет от лица героя. Язык — тот же.
…Погоня кончилась, когда мы свернули на кладбище, проехав через полуразрушенный забор. Оба мотоцикла и «виллис» умчались дальше, издавая грозный вой своими полицейскими сиренами.
— Кажется — пронесло! — шепотом произнесла Лора. — Дернула вас нелегкая ударить по голове этого кретина в форме… Чем вы его? Молотком?
— Нет, всего лишь гаечным ключом…
Лора засмеялась. Пока шла погоня, она машинально прижималась ко мне. Надо ли говорить, что я сидел за рулем не двигаясь, чтобы не спугнуть этой близости?..
— Лучше нам обождать немного, не правда ли, Лора?
— Называйте меня просто Ляп: так меня зовут дома…
Я посмотрел ей в глаза, потом перевел взор ниже — на ее губы. Я чувствовал, что эта совместная опасность сблизила нас необыкновенно. Ее губы были раскрыты…
…Когда мы окончательно задохнулись и не могли больше длить поцелуя, она сказала:
— Сейчас я выпила бы чего-нибудь…
Увы! Моя карманная фляга была пуста: мы опустошили ее гораздо раньше…
— Я знаю одно кафе, где можно с черного хода добыть кое-что, — заметил я.
— И ты молчал, Туппи!
Так меня никто еще не называл в жизни— Туппи! Но мне очень понравилась эта кличка. Мы двинулись в кафе.
Мой старый друг официант Фреди, обметая поверхность стола своей видавшей виды салфеткой, спросил:
— Что будем пить? Час суток не такой, чтобы принимать внутрь томатный сок… И для закусок время тоже прошло.
Ляп очень обрадовалась. Захлопав в ладоши, она потребовала для себя три раза ром, а мне что-нибудь полегче, например виски без содовой. Фреди с уважением поглядел на нее:
— Ого! У вас дама — первый сорт. Так сказать, экстра!
Ляп весело засмеялась на такой комплимент. Громко смеясь, она и выпила все три бокала рома. Потом мы повторили. Потом еще раз повторили…
В машине очень звякали те четыре бутылки, что мы захватили с собой из кафе.
— Куда тебя везти, дорогая? — спросил я ее. Ведь я познакомился с нею только в половине девятого вечера и решительно не представлял себе, где она может жить…
— Везти меня? — интонацией Ляп дала мне почувствовать свою обиду. — Разве мы не едем к тебе? А где мы разопьем всё это?..
И она пнула ногой в бутылки. Мы засмеялись оба, не сговариваясь. Я прибавил ходу: спидометр теперь показывал 70 километров, но мне казалось, что мы тащимся очень медленно.
Ляп нагнулась и что-то ворошила в глубине машины.
— Ой, щекотно, сумасшедшая! — завопил я. — Что ты там делаешь?!
— Мне пришла в голову отличная идея, мой мальчик… Сейчас и тебе будет хорошо от этого…
Тут она протянула мне бутылку. Пробку она уже вышибла. Можно было глотать джин прямо из горлышка.
Ляп заботливо вытерла мой мокрый подбородок и прильнула к горлышку сама.
— Приехали! — сказал я, икая.
И действительно: радиатор уже уперся в ограду палисадника нашего дома.
Было очень тяжело тащить на второй этаж пьяную женщину и три полные бутылки со спиртным… Но я недурно справился с задачей. Принимая во внимание, что я и сам принял внутрь немалую дозу алкоголя, меня надо было бы наградить каким-нибудь сувениром альпиниста…
Впрочем, судьба уже приготовила для меня подарок: осмотрев мою комнату, Ляп сказала:
— У тебя здесь совсем недурно. Утром я перевезу сюда мои вещи. Можешь считать, что мы поженились.
— Разве? — спросил я со всей учтивостью, на какую был способен в тот момент.
— Факт. Я давно ищу мужчину, который не слишком отстает от меня в выпивке. Мне кажется, в твоем лице я нашла такого супруга. Но это все — завтра, дорогой, а сейчас я хочу принять ванну, выпить последний раз и возлечь на наше брачное ложе. Ты меня понял?
— Несколько поздно, но, кажется, да. Правда, я не успел еще сделать тебе предложение…
— Не тревожься, дорогой, я считаю, что предложение сделано.
Я понял, что я уже женат.
Большая запарка
Производственная драма о плохом директоре, любящем время от времени отрываться от народа.
Действие происходит якобы в наши дни и будто бы в Москве.