Пока Мердок беседовал по телефону, я обратил внимание на пять телевизионных экранов, расположенных прямо напротив его стола. Каждый был настроен на какую-то телестанцию и весь этот антураж напомнил мне спецкабинет Директора по коммуникациям в Белом доме, откуда он вечерами мог следить за новостями по всем каналам одновременно. Дело было в начале 80-х годов, так что в ту пору в кабинете имелось только три телевизора, по одному на каналы Эй-Би-Си, Эн-Би-Си и Си-Би-Эс. Нынче же, в начале 90-х, Мердоку требовалось иметь пять: четвертый для Си-Эн-Эн, а пятый — для Фокс Чаннел, что входил в ту телесеть, которой владел сам Мердок. Он основал Фокс Чаннел, объединив сеть ТВ-станций из всех регионов страны с давно известной голливудской компанией 20-й Век Фокс. Кроме того, он владел фирмой Скай Телевижн, спутниковым СП, что он лично основал в Британии, и рядом газет и журналов в Британии, Соединенных Штатах, Австралии, Канаде и Гонконге.
Мердок положил трубку и присел на софу напротив меня. "Я видел ваше резюме, — начал он. — Мы были бы крайне рады видеть вас в нашей команде". Изъяснялся он с тяжелым австралийским акцентом, так что мне еще понадобилось несколько секунд на расшифровку его слов. Еще пару секунд я тупо смотрел ему в лицо, после чего выпалил: "Сочту за честь!"
— Судя по вашей истории, возникает искушение сделать вас моим личным секретарем, но это был бы тупик.
Вместо этого Мердок хотел бы, чтобы я изучил телевизионную индустрию, особенно теленовости. Он так рисовал мое будущее: первые шесть месяцев или год на нью-йоркской телестудии WNYW, где я научусь, как планировать репортажи, писать телесценарии и организовывать съемки. После такой базовой подготовки Мердок, возможно, направит меня в Лондон, где он собирается открыть свой новый, круглосуточный канал новостей — прямой конкурент Си-Эн-Эн. "Но сначала вам придется провести некоторое время здесь, в Нью-Йорке. Ну, как вам это звучит?"
— Звучит хорошо, — сказал я. — Когда приступать?
В конце мая, за три недели до окончания бизнес-школы, я нашел себе работу.
Выпуск состоялся в июне. События следующих четырнадцати месяцев промчались с головокружительной быстротой.
Сентябрь: Наша свадьба с Эдитой.
Октябрь: Начало моей работы у Мердока. Я узнаю, что Эдита беременна.
Ноябрь: Ходят слухи, что у Мердока серьезные финансовые проблемы.
Июнь: Родилась дочь.
Август: Я потерял работу.
Как свидетельствует мой личный опыт — сначала тепло встретили, а потом дали пинка, — то, что происходило со свежеиспеченными стенфордскими эмбиэшниками, обернулось для многих из нас неприятной стороной. Мы провели в Стенфорде два года, наблюдая, как крупные и важные фирмы всячески пытаются нас соблазнить. Думаю, вполне извинительно, если у нас возникло впечатление, будто мы действительно что-то из себя представляем. Бизнес-мир любил нас. Бизнес-мир нуждался в нас. Мы словно скользили по гребню восьмидесятых, крупнейшей волны экономической экспансии в мирное время, за всю историю Соединенных Штатов.
А потом эта волна схлынула.
К моменту нашего выпуска весной 1990-го года рецессия уже пустила свои корни. Многие и многие из нас очутились, так сказать, в роли рыб на горячем, сухом песке — и это после того, как потратили два года жизни и приличные деньги, готовясь поучаствовать в пиршестве. Опростоволосились? Не то слово…
Десяток с лишним моих однокурсников так и не смогли найти себе работу к моменту выпуска. Один мой друг, тот самый, кто до Стенфорда учился в Ленинграде и утверждал, что его хобби — это "капиталистическое окружение", год с лишним был безработным. Несколько десятков бывших студентов пошли по моим стопам: нашли место, чтобы вскоре его потерять. Еще несколько однокурсников, кто приняли предложение от Бейн и K°., ведущей консалтинговой фирмы, сразу после прихода на работу услышали, что их услуги, вообще говоря, не понадобятся.
Даже те члены нашего курса, кто смог найти и удержать за собой впечатляющие должности на впечатляющих компаниях, пережили немало тоскливых и неопределенных месяцев. Филипп, как я уже говорил, получил место в Голдман Саксе — точно так, как и планировал. Но после прибытия в Нью-Йорк, чтобы начать работу в отделе слияний и приобретений, выяснилось, что никаких слияний или приобретений не предвидится: на фоне загибающейся экономики и новых государственных мер все движение эпохи 80-х за поглощение компаний схлопнулось само. Филипп провел месяцы, высиживая за своим столом — ему нечем было заняться. Вечерами он рассеивал настроение в ресторанах Манхеттена и заводя новые знакомства с нежным полом. Или, по крайней мере, пытался это сделать. Беспокойство, что он может потерять работу, убивало всякую joie в его vivre.[33]