Практически все профсоюзы в стране участвуют в политических кампаниях и тратят деньги на лоббистов в Вашингтоне и столицах штатов. Точно так же поступают и деловые круги.
— Так поступает и Американская ассоциация пенсионеров. Так поступает и Американская автомобильная ассоциация. Американская ассоциация автоперевозок. Ассоциация того, ассоциация сего, да чего угодно! Черт возьми, последний раз, когда я смотрел цифры, более 2000 ассоциаций платили деньги своим представителям в Вашингтоне! Две тысячи! Таковы правила игры, Эверетт. Даже Одубон и Сьерра-Клаб[26] — и те тратят деньги на политику. Из песни слов не выкинешь.
— Может, и так, — пробурчал Эверетт. Он выглядел раздраженным. На мгновение он умолк, подыскивая слова. Затем он выпалил:
— Но должно же правительство означать нечто большее, чем просто… политика.
Хили отшатнулся, словно его ударили. "Просто политика? — повторил он. А потом взорвался. — Просто политика?!"
— Если на то пошло, Эверетт, я всю свою профессиональную жизнь посвятил изучению "просто политики". Признаю, я всего лишь жалкий ученый. Торчу здесь в университете… Меня не ждут лавры в мире больших денег, как стенфордских эмбиэшников. Но уж чему-чему, а академическая работа научила меня любить политику. Даже не так, скажу сильнее. Я, Эверетт, благоговею перед политикой. Представьте себе президента, который игнорирует политику. Конечно, никто не будет против такого человека, пока он только воображает себя президентом. Но неважно, кто вы, а шансы всегда за то, что президентом будет кто-то другой… Согласны ли вы, что пусть такой человек все делает, как сам считает нужным? Вы действительно хотите, чтобы президент игнорировал интересы социальных групп, избирателей, общественное мнение? Предположим, ему захочется поставить вне закона «зеленых»? Или утроить налоги? Или ввязать нас в войну? Вы на самом деле хотите, чтобы и президент и Конгресс и все те, кто у власти в этой стране, чтобы они игнорировали интересы — пусть даже откровенно экономические интересы — всех остальных?.. Система грязная. Коррумпированная ли она? Да, во многом. Но покажите мне систему, которая работает лучше… И вот что еще я вам скажу. Если бы отцы-основатели сейчас к нам пришли и увидели, в каком дерьме крутится нынешнее правительство, знаете, что бы они сказали? Они бы сказали: "Вот и чудненько! У них столько счетов и балансов, что дебаты по любому вонючему вопросу тянутся до бесконечности, так что правительство едва-едва может хоть что-то сделать. Именно этого мы и хотели. Господа, свобода народу обеспечена!"
Хили остановился. Они с Эвереттом сверлили друг друга взглядом. А затем Хили вернулся обратно к практикуму.
Я огляделся по сторонам. По соседству сидят студенты, способные просчитать сложнейшие финансовые инструменты до последнего пении. Другие знают, как построить гигантские бухгалтерские таблицы, чтобы выявить чистую текущую стоимость запутаннейших проектов с недвижимостью, кредиты по которым будут погашаться десятилетиями. Но предложите им провести политический анализ хоть чуть-чуть сложнее, чем на школьном уроке обществоведения, и большинство из них не будет знать, что ответить. Многие так и сидели, тупо разглядывая нашего лектора.
— Ненавижу эту тему, — сказал мне Хили как-то после утренней лекции, когда завершился блок о правительстве и теперь предстояло обсуждать этику. Я нашел его сидящим на ступеньках возле дворика, загорающего на солнышке перед тем, как отправиться поиграть в теннис. Одет он был в довольно замызганную футболку с пузырями на локтях и парусиновые кроссовки. В одной руке он держал трубку, в другой бумажный стаканчик с кофе, прятавшийся в его крупной ладони.
— Эту чертову этику… Или студенты уже разобрались за свою жизнь, как различать добро и зло, в чем я лично сомневаюсь, или не разобрались. И каким макаром я смогу тогда это исправить?
Он выпустил облако дыма.
— Эти твои эмбиэшники… Нет, ты видел Адамса на лекции про выхлопы? Наивный, как я не знаю… Они что, хотят узнать про политику или только давайте, мол, устроим тут семинары и будем благодушничать? Ах, пусть нас научат, как писать сенаторам, вот уж тогда мир улучшится…
Он отхлебнул кофе, потом опять пыхнул трубкой.
— Ну ладно. В этой этике возьмем философов и… сколько их там?… за восемь лекций я пройдусь про трем способам, как давать оценку. Это все. В конце концов, вы все уйдете на Уолл-Стрит. Это все равно что заниматься интеллектуальным развитием молодых волков.