Однако мне так и не удалось убедить себя ничего не предпринимать. Неожиданно я осознал, что иду в сторону дымка.
— Ноги, — сказал я себе, — вы ведете меня к новым трудностям. Как только я приду туда, стычка неизбежна.
Но, продолжал я размышлять, разве когда-нибудь я жил тихо-мирно? И разве вечная борьба не закон движения вперед?
Мне потребовалось больше часа, чтобы добраться до костра, хотя расстояние не превышало мили.
Лагерь был разбит на возвышенности среди сосен, и я увидел костер, не доходя ста ярдов до него. Испанцы были более чем беспечны, и это меня не удивило. Удивило другое — компания стала больше, чем раньше.
Я притаился за кустами и внимательно осмотрел лагерь. Но с расстояния я разглядел только костер, поднимающийся над ним дым и гораздо больше людей, чем я ожидал увидеть. Я решил подойти ближе, как вдруг услышал совсем рядом тихий звук — как будто звякнул металл.
Я мгновенно замер и положил руку на эфес шпаги. Кустарник был густой, и я нагнулся, пытаясь сквозь листву, где она была реже, что-то увидеть. И тут же обнаружил, что на меня в упор смотрит, прищурив глаза, человек; он находился от меня в каких-то шести футах.
— Я капитан Тэттон Чантри, — представился я. — Чем могу служить?
У него было преимущество передо мной — он держал в руке обнаженный клинок.
— Вот чем, — сказал он. — Хотелось бы знать, кто вы и какого дьявола здесь делаете?
— Я просто путник, — ответил я. — С группой матросов я высадился на берег с «Доброй Катерины», и на нас напали индейцы. А вы кто такой?
— Так, значит, «Катерина» это все же судно, а не женщина? Мужчину часто бросает женщина.
— Да, судно. И помимо всего прочего, на нем было все мое состояние. И теперь я стою перед вами гол как сокол.
— Точнее сказать, сидите на корточках, что будет ближе к истине. Я еще должен подумать, правду ли вы мне рассказали?
— Вы сомневаетесь в правдивости моих слов? Если так, будьте мужчиной — прямо назовите меня лжецом и помолитесь Богу.
— Да, вижу, кровь у вас горячая — сразу готовы драться! Ну а я совсем не таков, я иду в драку, только когда меня загонят в угол или когда речь идет о золоте. В былые времена я часто дрался из-за женщин, но это в прошлом. Женщины не стоят того. Однажды мы с соперником бились целый час, и ни один из нас не мог одолеть другого, а когда остановились передохнуть — будь я проклят! — та, за которую мы сражались, сбежала с третьим, который не стоил подметки ни одного из нас. Таковы женщины.
— У вас есть преимущество передо мной. Возле костра находится женщина, за которую я готов сражаться хоть сейчас.
— Ах так, возле костра? Да, за нее придется сражаться, но вы, мой друг, потерпите поражение. Человек, который стоит возле огня, мастер шпаги, один из сильнейших в мире.
— В мире? Ну что ж, тогда мы проверим, кто из нас на самом деле сильнейший.
Он медленно встал и застыл в напряженной позе. Он был по крайней мере на два дюйма выше меня и весил, наверное, на двадцать фунтов меньше. У него было вытянутое, изможденное лицо, одно ухо наполовину оторвано. Руки и ноги были поразительно длинные. Одет он был в отрепья, лишь отдаленное напоминающие платье.
— Вы спрашиваете, кто я такой? Я матрос, вот уже несколько месяцев брожу по суше, прячусь от краснокожих и высматриваю, не появится ли судно — какое угодно! Лишь бы меня взяли на борт и доставили туда, где живут христиане.
— А это что за люди?
— Дурные люди! Очень скверные, поверьте моему слову.
Видел ли он мою шлюпку? Если нет, то хорошо бы, чтобы он не увидел ее и впредь. Но, шатаясь в одиночку, он может наткнуться на нее скорее, чем большая группа людей.
— Вы были у них в лагере?
— Нет, не был и не собираюсь туда идти. Я уже говорил вам, что это очень скверная компания.
Как можно более кратко я объяснил ему, как я попал сюда и каковы мои намерения.
— Итак, — сказал я в заключение, — мне тоже нужно судно, чтобы вернуться в Англию. Но меня беспокоит судьба этой девушки. Кажется, ей грозит беда.
— Ха! Это в вас говорит молодость! Беда? Ручаюсь, она сама принесет беду любому. Женщины всегда приносят беду: там, где женщины, там и беды. Свяжись с женщиной, и ничего, кроме несчастий, тебя не ждет.
— Думается, она рада была бы избавиться от этой компании, — сказал я с раздражением.
— Она сказала вам об этом? Она хотела бы избавиться от замужества? Ну что ж, меня это не удивляет. Женщины всегда смотрят туда, где травка погуще.
— В таком случае на меня ей нечего смотреть, — возразил я, — у меня ничего нет. Я скопил немного денег, купил товар для «Доброй Катерины»... теперь все мое состояние пропало.
— Да, теперь вам нечего рассчитывать на барыши. Капитан судна присоединит вашу долю к своей и быстро разбогатеет. — Он внимательно взглянул на меня. — Кто же из этих дам вас тревожит? Индеанка или эта надменная испанка?
— Это сеньорита Гвадалупа Романа, — сказал я гордо. — Она настоящая леди и очень хороша собой.
— О, не сомневаюсь! Это худший вид женщин! Она обольстит вас своими дамскими уловками, а когда вы попробуете прикоснуться к ней, завизжит, будто ее режут. Я хорошо их знаю.