Один испуганно вскрикнул, оба закрыли глаза руками. Тем временем я схватил крепкий сук, лежавший рядом с изгородью, размахнулся и со всей силы ударил ближайшего ко мне, угодив ему в челюсть. Он свалился как подкошенный. Затем я обрушил свое оружие на второго — он в это время еще протирал глаза. Я занес над ним свою дубину, он попытался было закрыть лицо рукой, но я с силой ударил его по колену. А затем бросился бежать.
Я бежал сломя голову через луг, вдоль каких-то сараев по той же тропе. Казалось, у меня сейчас разорвется сердце. Но прямо за забором начинался лес. Перескочив через забор, я наконец остановился в изнеможении и оглянулся назад. Никого не было видно.
Я медленно побрел в глубь леса. Я был измучен и подавлен — в этой стране у меня не было никого, к кому я мог обратиться за поддержкой. И мне некуда было идти. От усталости и чувства безысходности я опустился на поваленный ствол дерева и заплакал.
Мне стыдно в этом признаваться, но так было. Одинокий и напуганный, окруженный врагами, я сидел и молча плакал. Я думал о своем дорогом отце и покинутом доме и сокрушался, что у меня нет никакого пристанища и мне не к кому обратиться за утешением и поддержкой.
— Тебе больно? — раздался детский голосок. Я вскочил, судорожно утирая слезы.
В десяти футах от меня стояла девочка, а у ее ног — огромный бульдог с устрашающими челюстями.
— Я спрашиваю — тебе больно? Сидишь и плачешь, как маленький. Разве мальчикам пристало плакать?
— Я не плакал, — возразил я. — Я просто очень устал.
— Что ты делаешь здесь, в моем лесу?
— Это твой лес?
— Да, мой, и я не приглашала тебя сюда. Я никогда тебя прежде не видела. Ты что, цыган?
— Нет, я не цыган.
— Ну и нечего задаваться! Быть цыганом не так уж плохо! Я часто вижу себя в мечтах, как я еду в большом красном с золотом фургоне, добываю пропитание по дороге. В фургон запряжены четыре белые лошади, и рядом бежит Тигр, я взяла бы его с собой...
— А кто это, Тигр?
— Моя собака. Ее зовут Тигр.
— Кошачье имя. Тигры это кошки, — сказал я снисходительно.
— Вовсе нет! Собаку тоже можно назвать Тигром! Так сказал мой папа, а мой папа знает все. Впрочем, — добавила она, — Тигр ведь не знает, что у него кошачье имя.
— Какой огромный пес! — сказал я и вежливо попросил: — Ты прости, пожалуйста, что я забрел в твой лес, мне хотелось отдохнуть.
— А ты не браконьер? Потому что если лесник поймает тебя...
— Я не охочусь за дичью, — гордо сказал я. — Извини, что побеспокоил. Я, пожалуй, пойду.
Но я не тронулся с места — мне не хотелось уходить. Прошло много месяцев, с тех пор как я разговаривал со сверстниками.
Это была хорошенькая девочка с большими темными глазами и пухлыми губками.
— Ты пришел издалека? — спросила она.
— Очень.
— У тебя разорвана рубашка, — заметила она, — и ободраны колени.
Посмотрев вниз, я увидел, что, действительно, чулок порван и колено в крови.
— Я упал, — объяснил я.
— Ты, наверное, хочешь есть? — спросила она.
— Я только что... — начал было я, но тут же осекся.
Если я признаюсь, что ел в таверне, сразу все выйдет наружу. Скорее всего владелец таверны состоит в дружеских отношениях с ее семейством: отсюда до таверны совсем недалеко. И сразу вспомнил, что меня, вероятно, продолжают искать.
— Мне пора идти, — сказал я.
— Скоро ночь, — возразила она. — Где ты будешь спать? — Она с любопытством поглядела на меня. — В стогу? Или под забором?
— Не важно, — сказал я. — Я пойду.
Я повернулся, сделал несколько шагов, остановился и сказал:
— Какой чудесный лес! Надеюсь, я не нанес ему вред.
— Ничуть, — ответила она и добавила: — Мне кажется, ты испуган или у тебя что-то неладно. Ты бы поговорил с моим отцом. Он очень храбрый. — И после паузы гордо произнесла: — Он был солдатом.
— Мне нужно идти.
Я пошел, но тут же снова остановился, увидев высокого стройного человека с приятным лицом и карими глазами.
— Я не знаю, действительно ли я такой храбрый, моя дорогая, — сказал он, — но всегда старался им быть. Кто ты, мальчик?
Я с тоской смотрел сквозь листву деревьев на тропинку, по которой недавно пришел. Мне так хотелось быть как можно дальше отсюда. У меня не было желания отвечать на вопросы и совсем не хотелось, чтобы как-то выплыла эта история в таверне, хотя я и не был ни в чем виноват.
— Я проходил мимо и хотел отдохнуть, — сказал я. — Соблазнился вашим прекрасным лесом.
Он смотрел на меня пристальным внимательным взглядом. Девочка подошла к нему и взяла его за руку. Когда-то и я вот так же держал отца за руку. При этой мысли слезы снова покатились у меня из глаз, я смахнул их и повернулся, чтобы идти дальше.
— Подожди. — Он сказал это, не повышая голоса, но с такой твердостью, что я невольно повиновался. — Я спросил тебя: кто ты?
— Никто, — сказал я. — Я просто проходил мимо. Мне нужно идти.
— Куда же ты идешь? — спросил он. — Моя дочь тревожится за тебя.
— Я иду в Лондон, — сказал я в отчаянии, мечтая оказаться как можно дальше отсюда.