Дрю посмотрел на меня, и тот странный взгляд испарился.
— Это твоя жизнь.
— Да. Моя, — я развернулась к кассирше. Она взвесила мой пакетик сладостей, и отдала его мне. Я протянула сладости Дрю, пока она проводила моей кредиткой.
— Угощайся.
Он посмотрел на пакетик, потом на меня.
— Я знаю, что ты хочешь эти сладкие штучки.
Дрю вырвал у меня из рук пакетик и засунул туда руку. Я сопротивлялась желанию ухмыльнуться, когда он схватил несколько штучек и закинул их в рот. Затем он взялся за мою коляску и вытолкнул меня из магазинчика.
Что за?
— В самом деле, я могу сама.
— Я уже делаю это.
И поскольку моя истерика и крики «помогите» вряд ли смогут его остановить, я позволила ему везти меня по холлу.
— Ты преследуешь меня?
Он проигнорировал меня, пока вез через раздвижные двери на улицу, избегая главного входа с настойчивыми репортерами.
— Не кажется довольно странным, что мы встретились в магазинчике сувениров в одно и то же время. Ты так не думаешь?
— Не совсем. Я не очень хочу находиться в своей палате, — признался он. — Вот и наворачиваю тут круги.
— Ты же понимаешь, что недавно вышел из комы, правда? Из всего, что я читала, ты не должен такое вытворять.
— И все же, я здесь
— Одно из небольших чудес жизни.
Он рассмеялся. Мне так хотелось, чтобы он был не позади меня. Мне нравится видеть это. Нравится видеть хоть какие-нибудь изменения в его холодных чертах лица. Показались ли при улыбке зубы или это была та дерзкая ухмылка «моего» Дрю? Зажегся ли огонек в его глазах?
— Ну, так сегодня никакой Сиськастой Бетти? — спросила я, пытаясь поддержать нашу светскую беседу.
Дрю подавил смешок.
— Сиськастая Бетти?
— Ты знаешь, о ком я говорю.
Он вздохнул.
— Да. Таких у меня в прошлом много.
— Стриптизерш?
— Она не стриптизерша, по крайней мере, я не думаю, что она стриптизерша, — он остановился около скамейки, которую мы делили в той «другой жизни», и сел.
Я глубоко вздохнула, ненавидя все эти моменты дежа вю.
— Она тебе не подружка?
Он покачал головой.
— Не подружка.
— Да. Наверное, так и есть. Ты слишком большая заноза в заднице.
Дрю приоткрыл рот.
— Настолько?
— Девушкам нравятся спокойные парни. Ты полная противоположность.
— Я знаю много девочек, которые не против такого.
— Помимо Сиськастой, не замечала здесь ни одной из них.
Он перевел взгляд вдаль.
Я должна была обрадоваться, что поставила его на место, но вдруг почувствовала себя дерьмово за свою неучтивость. Я не такая, как он. Я не задаюсь целью нарочно навредить другим.
— Ну, раз ты выздоровел, как думаешь, когда они тебя выпишут?
Он пожал плечами.
— Пытаешься избавиться от меня?
— Чертовски верно.
Дрю рассмеялся. Настоящим смехом. Глубоким и хриплым. Таким, который пробирает до пальчиков ног любого, кому посчастливилось его услышать.
Маленькая девочка с косичками бежала по дорожке за пожилым мужчиной. Когда они приблизились к нам, она споткнулась. Дрю вскочил и помог ей встать на ноги. Она улыбнулась ему гигантской щелью, где должны были быть ее передние зубы.
— Спасибо.
Он мягко потрепал ее за косички.
— Без проблем, малышка.
Мне с трудом удалось не растаять от их маленького разговора, но почему-то каждая клеточка моего существа жаждала прикоснуться к нему. Хотелось заставить его вспомнить меня. Вспомнить наши шалости. Вспомнить те возможности, которые существовали между нами.
Когда девочка убежала, он откинулся на скамейку и пошарил в моем пакетике со сладостями. Мы наблюдали за пациентами, посетителями и персоналом, проходящими по лужайке, словно мы гораздо ближе друг другу, чем просто два человека, разделившие пакетик сладостей. Но, по правде, это все, кем мы были.
— Я тоже не видел твоих посетителей.
Он не потрудился взглянуть на меня. Его взгляд следовал за маленькой девочкой, за которой по лужайке зигзагом ходил мужчина.
— Не думала, что ты обращал на это внимание.
— Когда находишься здесь достаточно долго, замечаешь подобные вещи.
Я повернулась к нему, но он по-прежнему не смотрел на меня.
— Мне следует переживать, что поздно ночью ты бродишь по темным коридорам?
— Я большой мальчик и могу постоять за себя.
Я рассмеялась.
— Я говорю о себе и других людях, которых ты преследуешь. Это немного жутко.