Таксист высадил меня перед кондоминиумом где-то после часа ночи. Логан пришлось помочь мне открыть дверцу машины. Я совсем забыла о сапожке на ноге. Из-за количества шотов, которые выпила, удивительно, что я вообще в состоянии переставлять ноги. Но я отказалась от помощи Логан. Не знаю, почему мне так сложно позволять другим помогать мне.
Она опустила окно в такси.
— Звякни мне, как только он высадит тебя завтра. Я хочу услышать все.
Я улыбнулась ей, развернулась и поковыляла ко входу. Провела ключ-картой и зашла внутрь.
— Эй, — низкий голос испугал меня до чертиков.
Я развернулась быстрее, чем думала, что могу со своим сапожком. Дрю стоял у стены со скрещенными на груди руками.
— Что ты здесь делаешь? — невнятно сказала я.
Просто фантастика.
— Хорошо, — он оттолкнулся от стены и подошел ближе.
Впервые за долгое время мне нравилось, что он преследовал меня, словно добычу.
Дебильный алкоголь.
— Хотел убедиться, что ты благополучно добралась домой. Судя по тому, как ты разговариваешь, ты уже много выпила.
— Не много.
Ухмылка едва коснулась его губ.
— Ладно.
Я начала обходить его, но сапожком зацепилась за ковер. И если бы не быстрая реакция Дрю и крепкий захват его руки, то я бы шмякнулась лицом об пол.
Он не отпустил мою руку. Наоборот, только крепче сжал.
— Позволь мне помочь тебе подняться наверх.
Я освободила свою руку.
— Я в порядке.
Ненавижу себя за то, что так нервничаю.
— Я знаю, что ты в порядке, — пояснил он. — Но я хочу помочь тебе подняться.
Я посмотрела в его глаза, пытаясь найти скрытые мотивы. Пытаясь найти признаки того, что мне нужно развернуться и бежать от него подальше — образно говоря, что естественно. Но все, что я видела, это изумрудные крапинки в его глазах. Много крапинок.
Гррррр.
— Ладно.
Улыбка, от которой замирает сердце, появилась на его губах.
Как только я открыла свою дверь и вошла в квартиру, я развернулась, чтобы не дать ему войти. Как бы мне ни нравилось, что он появился, я не могла остаться с ним наедине, когда по моим венам неслось столько алкоголя и отравляло разум.
— Хорошо, спокойной ночи. Опять.
Дрю смотрел на меня с улыбкой.
— Спокойной ночи. Опять.
Я взялась за дверь и начала закрывать ее. Мне бы удалось это сделать, если бы не носок его ботинка. Я подняла на него взгляд.
Он подошел ближе и обхватил своими огромными ладонями мое лицо. Прежде чем я успела остановить его, он коснулся своими губами моих. Я попыталась сопротивляться. Я, правда, попыталась. Но в ту секунду, когда его язык коснулся моих губ, я совсем опьянела и раскрыла губы, предаваясь влажному желанию. Его нетерпеливый язык скользнул внутрь, я выгнулась, обняв его за шею, и попятилась с ним в гостиную.
Его руки спустились с лица мне на бедра, по-собственнически цепляясь кончиками пальцев за кожу под моей юбкой. Дверь захлопнулась, и спустя несколько секунд я уже падала спиной на диван. Дрю последовал за мной, устраиваясь между моих ног и тщательно продолжая атаку на мои губы. Восхитительный трепет сотряс меня, когда его губы спустились ниже, отставляя медленные чувственные поцелуи на моей шее.
Откинув голову, я застонала, когда удовольствие от его поцелуев достигло комка нервов между моими бедрами.
Дрю отстранился, его дыхание сбилось, а грудь вздымалась так же отчаянно, как и моя.
— Скажи мне, что ты хочешь меня.
Я посмотрела в его серьезные глаза. Это то, что я чувствую? Хочу ли я его со всеми изъянами и недостатками? Смогу ли быть с ним, зная обстоятельства, которые свели нас вместе? Мой пьяный разум сказал «Да, черт возьми!». Но действительно ли я этого хочу? А главное, я, правда, хотела бы этого с трезвой головой и при свете дня?
Я увидела морщинки между его сведенными бровями. Мое нежелание простить Дрю причиняет ему боль, и это полностью разрывает меня на части.
Он закрыл глаза и прижался своим лбом к моему.
— Скажи мне, как это сделать, Энди. Скажи мне, как сделать все правильно. Скажи, что нужно сделать, чтобы быть с тобой.
Боль в его голосе уничтожила во мне все до последней капли. Он обнажил передо мной свою душу. Пообещал бороться за меня. Мне нужно либо принять его таким, какой он есть, либо послать подальше. Эта нерешительность — пытка. Для нас обоих.
Ох, черт возьми.
Я обхватила его лицо ладонями, заставляя посмотреть на меня. Я понятия не имела, что сказать. Что сделать. Я просто знала, что не хочу больше делать ему больно. Боль — это отстой. И мы оба в этом виноваты.