- Но у тебя же впереди два с половиной месяца каникул! Съездишь в Карпаты, а тогда уже к ней.
- Нет, мама. Она и так слишком долго ждала…
- Какой же ты еще ребенок, Юра! Ломаешь все свои планы из-за незнакомого, в сущности, человека. А что, если уже через несколько дней ты будешь чахнуть от тоски в этой захолустной деревушке? Не решай сгоряча, подумай хорошенько!
- Ты меня знаешь, мама… И прошу тебя, не заставляй отца меня отговаривать. Я тебя очень прошу, мама!
- Хорошо. Поступай, как хочешь…
Валериан Дмитриевич действительно не стал его. отговаривать. Он дал Юрию сторублевую купюру, сказав:
- Купи ей хороший подарок, - и одобряюще потрепал за плечо.
Юрий купил на эти деньги красивый электрический самовар и набор разных сортов чая в металлических коробочках. Ему думалось, что этот подарок поможет тетке коротать одинокие вечера.
Он вышел из вагона на небольшом полустанке с удивившим его названием Ласточка и, поджидая рейсовый автобус, думал о том, почему так назвали ничем не примечательный разъезд. Ведь ни одной ласточки над крышами одноэтажных домов Юрий не увидел. Может, они обитали в березовой роще, которая начиналась за околицей? Вряд ли, ибо эта шустрая птичка селится всегда возле людей.
Автобус пришел переполненным. Юрий с трудом втиснулся в переднюю дверь.
- Тебе куда, парень? - спросил водитель, который самолично продавал билеты. - В Бартеньевку? Туда я не захожу. Придется тебе выгрузиться возле Пустошкинского большака. Там машины с кирпичного завода на Бартеньевку ходят. Кто-нибудь подбросит.
Юрия даже обрадовала такая езда с приключениями. Не испортили ему настроения перспектива проторчать несколько часов на ногах в тряском автобусе и даже клубы пыли, ворвавшиеся в открытые окна, едва только кончился асфальт.
- Давай, парень, свой уклунок, - предложила ему пожилая женщина, за спинку сиденья которой он придерживался. - Я его тут возле ног примощу.
Юрий не сразу понял, что уклунком она называет громоздкую картонку с самоваром.
- Тебе теперь посвободнее будет, - продолжила она разговор. - Ты, знать, из городских? А в Бартеньевку-то к кому направляешься? Я-тось тамошняя, все про всех до седьмого колена знаю.
- Еду в гости к тетке своей Таисье Архиповне Русаковой.
- К кому, говоришь? - Женщина даже приподнялась с сиденья. - Неужто к Тосе? Это же подруженька моя закадычная! Всю войну в одной тракторной бригаде проработали… Только погоди! Стало быть, ты племяшом ей доводишься? Неужели ты Юра, брательника ее, Егорушки, сын?
- Я и есть.
- Ты? И не врешь? Дай-ка я пригляжусь к тебе… И верно! Вылитый Егорушка! - воскликнула она на весь автобус. - Как же я это сразу не догадалась, дура старая! Вот обрадуется подруженька, вот счастье-то ей привалило!
Волнение ее не было притворным. В автобусе все притихли, и Юрий даже поежился под множеством любопытных взглядов.
- Выходит, рассказали тебе все отец с матерью? Тося верила, что, как войдешь ты в возраст, они тебе про настоящего-то родителя скажут. Как же иначе - люди они образованные… Двое вас с теткой осталось от всего корня-то русаковского. Деда твоего в коллективизацию кулачье убило, бабка за плугом надорвалась. Отец твой через всю войну в целости прошел, а после войны от несчастного случая сгинул…
Она пальцами смахнула слезу.
- Тетя здорова? - желая переменить тему разговора, спросил Юрий.
- Здоровье у нее нынче не то, что прежде. Бывало, заводную рукоятку так крутила, что трактор вздрагивал, а теперь вот прихварывает часто. Но вчерась она на ногах была.
- Спасибо за добрую весть. Приходите в гости.
- Приду, касатик, обязательно прибегу. Радость-то какая подруженьке привалила, радость-то какая!
Вместе с Анной Кондратьевной, так звали женщину, и с Юрием на перекрестке сошли еще несколько пассажиров автобуса, и все они стали оказывать знаки внимания гостю.
- Вон в этих самых чащобах - в ту пору они погуще были - мы, стало быть, с Архипом Русаковым, дедом твоим, супротив Колчака партизанили, - показывая рукой на лес, заговорил сухонький старик, положив на траву увесистый рюкзак. - Архип вдвое могутнее меня был; ты, видать, в его породу идешь… Так вот, в девятнадцатом осенью были мы как-то с Архипом в разъезде возле сибирки. Так тракт, что к Омску шел, тогда называли. Задание - раздобыть «языка». Поставили коней в ложок, сами в кустах на обочине залегли. И вдруг видим, как по тракту автомобиль катит. Смекнули, важные беляки едут, нижних чинов в машину не посадят. Договариваемся срезать из винтовок шофера, а остальных в сабли взять. Пальцы на спусковые крючки - и ждем золотопогонников.