Рюмку Петр Николаевич за здоровье гостей выпил. Понюхал хлебную корочку и подмигнул Юрию:
- Хлебный дух для организма лучший друг. Так вот, - начал он свой рассказ, утерев губы салфеткой. -
Пришел Егор Русаков к нам в колонну с правами второго класса. Машину ему дали новенькую, только что полученную. А он все одно ее главные узлы перебрал, все заново отрегулировал. Мотор у него как зверь работал. Стал он наших ребят, некоторых и с первым классом, обставлять. И груза больше перевезет, и быстрее обернется. Талант у него к нашему, шоферскому, делу был. Ездил расчетливо: не пилил на третьей скорости и не лихачил. За год была у него одна-единственная авария, да и то не по его вине. Борт ему на перекрестке какой-то растяпа подставил, а тормозного пути не хватило, чтобы остановиться.
Со сломанной рукой в больницу его положили. Вот тогда он и познакомился с матерью твоей. Влюбился в нее без памяти. Ничего удивительного - девка она была красивая, а у Егора годы подошли, пора было семьей обзаводиться. Я его на десять лет постарше, и то, когда первый раз невесту его увидел, заныло у меня под ложечкой. Ты, старуха, глаз на меня не пяль! Дело прошлое, неподсудное, - глянул он на жену.
- Нужен ты мне больно, - фыркнула та. - Я тебя и в молодые-то годы не больно ревновала.
- Вот-вот, такая, значит, была твоя любовь!.. Свадьбу он вот в этом самом доме у нас сыграл. В тещиной квартире негде было повернуться. Старуха моя его теще жарить-парить помогала.
- Старухе в ту пору тридцать два года было, - задиристо глянула на него жена.
- Ну-ну, не хорохорься, ты для меня и сейчас самая красивая и молодая!.. Потом мы через местком комнату для молодых выбили. С жильем тогда нелегко было, но лучшему шоферу пошло начальство навстречу. Поселились они в двухэтажном деревянном доме на улице Красной. Дом этот до сих пор цел. Бывал я у него в гостях несколько раз, только, сказать по справедливости, супруга его молодая нашего брата, шофера, не очень жаловала. Я не в обиду ей говорю, а так просто вспоминаю…
- Что было, то сплыло, - одернула его жена. - Нечего теперь старое ворошить.
- Хорошо, не буду. Вообще-то она молодец баба, характера твердого. В техникуме Егора восстановиться заставила, на заочном отделении. Он еще до войны учиться начал, да не успел закончить. Она до сих пор в больнице работает? - спросил Киселев у Юрия.
- В поликлинике, участковым врачом.
- Врачом? Значит, тоже выучилась? Настойчивая женщина. А отчим по-прежнему главный инженер?
- Нет, он директор завода.
- Должность солидная. Только и Егор голову имел светлую. Неизвестно, кем бы теперь был. В ту пору на севере нашей области нефть начали искать. Нашу автоколонну к буровикам подключили. Ездить приходилось большей частью по бездорожью. Не всем удавалось пробиваться через снега. А вот Егор ни разу обратно с грузом не вернулся. Надо перевезти что-либо важное и срочное - ему поручали, знали: доставит в любой буран… Тогда ведь еще вертолетов не было. Все оборудование летом на баржах по рекам, зимой только на автомашинах доставляли. Хлебнули мы, шофера, всякого лиха досыта. И простывали, и обмораживались.
- А тот рейс, в который отец последний раз ездил, тоже срочным был? - спросил Юрий.
- Тот и вовсе чрезвычайный. Поломка на буровой случилась. Надо было любым путем запчасти послать, иначе пришлось бы буровикам загорать в простое до самого ледохода. Что делать? Дороги уже прокисать начали, пробиться на север - один шанс из сотни. И тут-то Егор сам вызвался ехать. Совестно его посылать - жена па сносях, но другого выхода не было. Как удалось ему добраться - один бог знает. Выручил буровиков. А вот обратно не следовало ему ехать, потерпел бы недельки две до ледохода и с первым-караваном на барже машину приволок. Только не сиделось ему там, в те дни ты на белый свет заявился. Первенец, да еще сынище! Рискнул Егор, да и сгинул…
- У меня будто сердце чувствовало, - вздохнула жена Киселева. - Перед самым рейсом заскочил он к нам на минутку. «Вы уж, - говорит, - за родненькой моей присмотрите», хотя у той и мать, и сестры были. Глянула я ему вслед, и душа у меня от тоски сомлела. Мужу-то ничего не сказала, а сама все эти дни как на иголках жила.
- Когда вскрылась река, тело его в тридцати верстах ниже по течению обнаружили. Успел он дверцу кабины распахнуть, выскочил, но головой об лед зашибся… Хоронили его с большими почестями. Все городское начальство присутствовало, представители нефтеразведки тоже венок принесли. А вот мамка твоя так с ним и не простилась. Видать, брякнул кто-то не подумавши, и горячка с ней приключилась. Долго еще после похорон в больнице лежала. Вышла чуть жива, грудишки пустые. Удивительно, как она выходить-то тебя сумела…