- На первых порах мы ее частенько навещали, - продолжила за него жена. - А после, когда она к своим жить перебралась, реже стали видеться. Года через полтора вышла она замуж за отчима твоего теперешнего, уехала из города. С той поры мы о семье вашей только от Архиповны узнавали, делилась она с нами тем, что самой удавалось выведать.
- Сама-то не больно много знала. - Таисья Архиповна невесело улыбнулась. - Уговор блюла… Лишь в кои годы, когда душа не выдерживала разлуки, ездила, чтобы хоть издали увидеть своего Юроньку. - Она ласково взглянула на племянника. Юрий опустил глаза, так стало стыдно и за себя самого, и особенно за бессердечие матери.
- Спасибо, хозяева дорогие, и за ужин, и за добрые слова, - поднялась из-за стола тетка. - Отправимся мы теперь к Егорушке.
- И мы с вами, если позволите, - заторопилась жена Киселева.
- Нет, старуха, мы в следующий раз. Пусть сегодня они- наедине с ним побудут, - остановил жену Петр Николаевич.
Городское кладбище находилось в тенистой березовой роще, наполненной птичьим гомоном. Подражая то щеглам, то зябликам, самозабвенно заливались скворцы, с верхушек деревьев доносилось картавое воронье карканье. А внизу побрякивали железные венки о надгробия. Вечер выдался ветреным.
Юрий с теткой подошли к обнесенной металлической оградкой могиле, над которой возвышалась четырехугольная пирамидка со звездой. Могильный холмик был обнесен бетонным буртиком и засажен цветами, оградка совсем недавно покрашена. Чувствовалось, что за могилой постоянно присматривают.
Таисья Архиповна отворила тихонько дверцу оградки, вошла и расслабленно опустилась на колени.
- Братец мой любимый, - негромко запричитала она. - Сына я к тебе привела, кровиночку твою единственную, а ты не встанешь нам навстречу, не откроешь свои глазоньки…
- Тетя, милая, успокойтесь, - тронул ее за плечо Юрий, сам не в силах сдержать слез. В этот момент он не осознавал, были ли это слезы жалости или обиды за то, что уже шестнадцать лет лежит под этими березами родной ему человек, а он только впервые пришел навестить его. Нет, не имела права мать поступить так жестоко, трудно будет простить ей это…
- Помни о нем, Юронька, - повернула к нему скорбное лицо тетка. - Щедрое сердце и большая любовь погубили его…
- Да, тетя, теперь я никогда не забуду отца, - сказал Юрий, - никогда не забуду.
Именно сейчас созрело в нем окончательное решение восстановить справедливость. Как это сделать, он еще не знал, но слышал, что даже настоящие фамилию, имя и отчество можно сменить на любые другие. У него же совсем наоборот: он будет менять чужое на свое собственное, законное.
ГЛАВА 13
Ермоленко воспринял повышение Юрия как что-то само собой .разумеющееся.
- Как прикажешь к тебе обращаться? - с простодушной улыбкой спросил он Юрия. - На «ты» или на «вы»?
- А ты сам как считаешь?
- Придется выкать. Тыкание подрывает командирский авторитет.
- Смотря где. На службе - да, а здесь, в общежитии, мы с тобой как были, так и остались товарищами.
- Сложно это очень, там - одно, здесь - другое. Боюсь запутаюсь.
- Поменьше говори, побольше делай - не запутаешься! - рассмеялся Юрий. - Кстати, как твои новички?
- Роют землю носом, - пошутил Ермоленко.
- Какие они, в сущности, еще мальчишки, - сказал Юрий. - Ты знаешь, дублер Файзулаева застрял сегодня па колейном мосту и чуть не заревел от досады.
- Маменькин сынок, наверное?
- Да нет, рабочий паренек, профтехучилище закончил, па заводе немножко поработать успел.
- Тогда, значит, самолюбивый очень. Это хорошо, такой на шкентеле тянуться не будет.
- Видимо, да. А с хорошим почерком среди твоих никого нет? Мне временно писарь н^жен, пока вот эти пеленки не сниму, - кивнул Юрий на свои бинты.
- Почерка я не проверял, но один у меня художественное училище закончил. Коль рисовать умеет, писать красиво тоже, наверное, может.
- Пришли его на пару дней в канцелярию.
- Есть прислать! - приложил руку к непокрытой голове Ермоленко, и оба снова прыснули от смеха.
- Что-то я в библиотеку дорогу забыл, - вздохнул Ермоленко,- текучка заела. Так и заскорузнешь, как кирзовый сапог. Ты еще Франсуазу свою не сдал? Дашь почитать?
- Хватилась кума… Я после нее еще дюжину книг прочел. Если хочешь, возьми у меня в тумбочке свежие журналы.
- Как ты высыпаться умудряешься? Ложишься, когда я уже второй сон вижу, встаешь раньше меня.