Волнуясь, я ступаю ногой на узкий металлический трап.
- Товарищ капитан-лейтенант… прибыл для дальнейшего…
- Хорошо, - перебивает меня Вольский. - Давай знакомиться. Меня зовут Георгий Львович.
От него пахнет хорошим одеколоном, он подтянут и строен, карие глаза внимательно смотрят из-под черных бровей, сошедшихся над прямым точеным носом. От моего рукопожатия Вольский чуть заметно морщится.
Мы садимся на скамью возле врытой в землю и наполненной водой железной бочки, в которой плавает большая фиолетовая медуза. Капитан-лейтенант протягивает мне раскрытую пачку «Ореанды» с золотистой полоской на мундштуках сигарет.
- Спасибо, не курю.
- Ты окончил с отличием?
- Да.
- Молодчага! - Вытянув губы трубочкой, Вольский пускает несколько замысловатых колечек дыма. - Сразу открою свои карты: учусь заочно на втором курсе академии. Потому, сам понимаешь, - сопромат, теормех, высшая математика, как ревнивая жена, забирают у меня все свободное время. Особенно, когда очередная сессия па носу. Так что извини, кое-какие вопросы тебе сразу придется решать самому. Потянешь?
Я молча передергиваю плечами. Он швыряет в бочку окурок, целясь в колеблющийся зонтик медузы.
- Лично я считаю, что самостоятельность никому не была во вред. Зато лишняя опека не дает расправить крылья.
Мой кивок по-прежнему неопределенен.
- Ну что ж, считаем - договорились. Пошли теперь к командиру.
После обеда меня представили личному составу подводной лодки. И снова ошеломляющий сюрприз: в матросской шеренге я вижу Вальку Королева, своего школьного товарища. Еле сдерживаю себя, чтобы не крикнуть: «Валька, чертяка!» - забыв о своих лейтенантских погонах п офицерской солидности. Королев без улыбки смотрит на меня, негромко называет свою фамилию.
Когда после роспуска строя Вольский предложил мне ознакомиться с послужными карточками моих операторов, я, конечно же, начал с Валькиной. Родился, учился… Это пропускаю, об этом я знаю в десять раз больше, чем тут написано. Но куда же ты пропал, Валька, вскоре после окончания школы? Приезжая в отпуск, я надеялся что-то узнать о тебе. Напрасно. Никто не знал, где ты, что с тобой. Ага, вот, наконец, Новосибирское театральное училище… Харьковский библиотечный техникум… Долго же тебя носило по стране! Призван Харьковским военкоматом. Направлен… Третий класс. Да, небогато для второго года службы…
- Прочел? - спрашивает меня капитан-лейтенант. - Теперь слушай, я охарактеризую моряков, с которыми тебе работать. Самый слабый - Саркисян. Плохо знает русский язык. Тяжело с ним. Самый сильный, пожалуй,
Королев. Но твердый орешек: то, что положено, делает, а больше - ни-ни. Остальные - обычные толковые ребята. Служить с ними можно без особых хлопот. Сбагрить бы еще куда-нибудь этого Саркисяна, тогда совсем был бы полный ажур…
Вечером Валька Королев постучался в дверь офицерского общежития:
- Разрешите войти, товарищ лейтенант?
- Давай побыстрей, без церемоний!
Мы тискали друг друга в объятиях, шутливо тузили кулаками.
- Я и не знал, что ты офицер. Желаю вырасти до адмирала! А помнишь, как я тебе снегу за шиворот насыпал?
Он садится на мою кровать.
- Сетка у тебя панцирная… А я вот на втором ярусе перебиваюсь. - На его безбровое, веснушчатое лицо набегает тень. - Не сложилась моя жизнь… Высокие замки строил. Оказывается - на песке. Послужную мою небось читал? Всех вас хотел удивить - подался в артисты. Но вовремя ушел. Иначе быть бы мне вечным статистом. Не с моим носом Отелло играть! А после все вверх тормашками пошло. Даже на библиотекаря не выучился - стыдно стало хлеб у девчонок отбивать. Сюда ехал - тропики каждую ночь снились, кокосы, Южный Крест. А где они, пальмы с орехами? Два бачка картошки за час до подъема. Тропики где? Нынче квадрат «А», завтра район «Б». Южный Крест! Неделями обычного Солнца не видим! Правда, смирился и привык. Но к ракетам так и остался равнодушным. Да что мне? Я - тягловая сила. Тяну себе помаленьку до демобилизации, а там снова мотанусь за счастьем по белому свету.
Я молча слушаю Валькину исповедь. Сейчас мне нечего возразить ему и нечем ободрить. На языке вертятся только слова: «долг», «обязанность», А ими-то, я чувствую, Вальку не прошибешь.
- Боюсь, что и ты, Вася, быстрехонько набьешь себе здесь шишек. Заест тебя романтика авралов и больших приборок, - подытоживает Валька.
Вольский решил сразу же ввести меня в курс всех лодочных дел. Я словно тень хожу с ним по тыловым учреждениям, учусь оформлять документы, принимать и сдавать имущество.
А капитан-лейтенант продолжает наращивать темпы обучения.