- Товарищ лейтенант, - как выстрел в наступившей тишине звучит тревожный доклад Королева, - не работает автомат…
- Снять питание! - командую я и чувствую, что палуба уходит из-под ног.
Я бросился к Валькиному пульту, снял заднюю крышку. Торцовый ключ соскочил с гаек и больно ударил меня но пальцам. Видать, давненько никто не заглядывал внутрь прибора. Вытаскиваю неисправный блок. Кто-то над моим ухом протяжно присвистывает. Да, дело - труба. Такие поломки устраняются обычно в специальных мастерских.
- Что ж,- говорю я.- Нашей вины здесь нет. Выход в море придется отложить.
- Техника тут ни при чем, - громко и отчетливо произносит Королев. Все головы поворачиваются в его сторону, на лицах недоумение. - Виноват я, - твердо повторяет Валька. - Еще вчера слышал посторонний стук, но не обратил на него внимания…
Минуту все настороженно молчат. Потом без команды операторы расходятся. по рабочим местам. Около пульта остаемся только мы с Королевым. Я смотрю ему прямо в глаза. Он не отводит взгляда, только чуть-чуть подергиваются его веки. Именно таким бывал Валька в школе, когда стоял перед классом, не выучив урока. Не краснел, не опускал глаз, только вот так же дрожали его веки.
- Мы не имеем права срывать стрельбу! - хриплю я. - Слышишь, ни ты, ни я, ни они! - И, внезапно успокоившись, распоряжаюсь:- Королев, Саркисян, быстро запасные части и инструмент! Автомат должен войти в строй.
В отсек влетает взъерошенный Вольский.
- В чем дело? - на ходу выкрикивает он. Я докладываю о поломке. Лицо его светлеет, из груди вырывается облегченный вздох. - Фу ты, пронесло! Я думал, запороли схему. Посадили за пульт Саркисяна - и хана, Плакала бы тогда моя академия…
Валька выдвигается вперед, хочет что-то сказать капитан-лейтенанту. Я крепко сжимаю Валькин локоть.
- Будем вызывать мастеров. Пиши заявку, - говорит. мне Вольский.
- Разрешите попробовать самим? - негромко спрашиваю я.
- Самим? Не сумеем. Да и не положено.
- Давайте рискнем, товарищ капитан-лейтенант, - продолжаю я настаивать.
Он несколько мгновений молчит, словно взвешивает, стоит ли рисковать, затем решительно снимает китель:
- Рискнем! Все равно этот блок придется менять.
Я никогда еще не имел дела с таким сложным механизмом. Здесь недостаточно инженерных знаний, здесь нужны еще и руки опытного слесаря-наладчика. Каждый кулачок, каждый валик надо выставить с микронной точностью. У меня двое помощников - Валька и сам капитан-лейтенант Вольский. Я не вижу их лиц, вижу только запачканные смазкой ладони и слышу за собой их прерывистое дыхание, понимаю, что на карту поставлен мой авторитет, авторитет корабельного инженера.
И вот автомат оживает. Я смотрю на узкую щель шкалы; в которой сменяют друг друга черные колонки цифр, я готов кричать, петь от радости. Да, это не мелком по доске. И что мне втемяшился в голову этот мелок?
- Молодец! - говорит мне капитан-лейтенант Вольский. - Пожалуй, я могу спокойно ехать на экзамены.
Через час мы покидаем бухту. Погода на редкость хорошая. Навстречу бегут мелкие волны и, ласково журча, разбиваются о форштевень лодки. Воздух чист и прозрачен. Мы с Валькой стоим на мостике и смотрим, как постепенно исчезает за кормой знакомый маяк. Долго он белым карандашом висит над горизонтом.
Я вспоминаю всех наших однокашников:
- Леша Комаров… Ого-го! Этот далеко пошел. Окончил институт, теперь строит металлургический комбинат в Индии. Коля Гладышев… Стал военным летчиком. Может быть, это он должен обнаружить для нас «противника»., определить и передать нам его координаты.
Королев дымит сигаретой и слушает.
Колокола громкого боя прерывают перекур. Боевая тревога! Значит, с борта самолета получена первая радиограмма.
Снова до мелочей знакомая обстановка: мерное жужжание электромоторов, мелькание стрелок, утиные покрякивания ревунов. Ракетная атака началась. Каким тесным стал вдруг ракетный отсек. Он напоминает мне кабину космического корабля, а операторы в кожаных шлемофонах удивительно похожи на космонавтов!
Рядом с Валькой сидит у пульта Саркисян. Сегодня он всего лишь дублер. Но я вижу, как напружинилась, вросла в кресло худощавая его фигура, и верю - будет он отличным ракетчиком.
Над лодкой сейчас колышется многометровая толща воды. Не пробиться сквозь нее солнечным лучам. А там, наверху, где-то за многие сотни миль от нас, идет конвой «противника», и напрасно обшаривают море цепкие взоры его радаров. Он не смог обнаружить нас, а на шкалах наших приборов уже протянулась к нему красная паутинка боевого курса.