- Вы не забыли,- сказал командир части, подытоживая проверку, - что такое Баренцево море? Здесь принимать солнечные ванны на мостике не придется! - И, не дав Потанину ответить, приказал: - Немедленно займитесь отработкой борьбы за живучесть - раз; лично контролируйте выучку мотористов - два; добивайтесь слаженности ходовой вахты - три…
«Значит, не совсем уверен во мне, коли лично решил проконтролировать,- с горечью подумал Потанин, проводив начальство.- А вообще-то я тоже принимал новых офицеров как приложение к аттестации». И невольно отметил, что помощник скромно помалкивал, когда начальство прочищало мозги Потанину, хотя большая часть вины лежала на нем. Понятно, он обижен, давно пора самому встать на командирский мостик, но ведь не Потанин тому виной.
Внешне Райкунов был подтянут и предупредителен, однако Потанин постоянно наталкивался на его молчаливое сопротивление. Если Потанин дольше обычного читал суточный план, помощник деликатно напоминал:
- Моя подпись уже стоит под ним, товарищ капитан третьего ранга… Можете положиться.
- Я утверждаю документ, а не автограф ставлю, товарищ капитан-лейтенант, - парировал выпад Потанин.
- Планирование относится больше к моим функциональным обязанностям, - не сдавался помощник Райкунов.
Вскоре его с трудом маскируемая неприязнь к Потанину выплеснулась наружу. Случилось это на одном из контрольных выходов корабля.. По учебно-боевой тревоге расчеты зенитных автоматов не расчехлили и не сняли со стопоров орудийные установки.
- Помощник не велел… - оправдывался старшина команды комендоров. - Чехлы только что починили и постирали. К сдаче курсовой готовимся…
- В следующий раз я строго накажу вас, товарищ мичман, - не повышая голоса, сказал Потанин, - за малейшую условность. Учтите это.
После швартовки капитан-лейтенант Райкунов без стука вошел в командирскую каюту.
- Вот… берите все документы и делайте с ними что хотите, - срывающимся голосом сказал он, свалив на стол груду корабельных журналов. - Заводите штабные порядки! - И выбежал вон.
Потанин хотел окриком остановить помощника, но сдержался. Посидев немного в раздумье, крутнул вертушку корабельной АТС.
- Садитесь, - сказал командир, когда помощник пришел. - Садитесь! - повторил он громче, видя, что Райкунов продолжает стоять возле двери.- И объясните, чем вызван ваш демарш.
Помощник присел возле стола, аккуратно сложил в стопу журналы, затем рывком отодвинул их в сторону.
- Вызываете на откровенность, товарищ командир?- поднял голову он. - Пожалуйста! Думаю, что мы не сойдемся характерами. Вы печетесь о своем авторитете, а мой, по-вашему, ничего не значит? Конечно, опыта у вас достаточно - уже три месяца тральщиком командуете. А кто сколачивал корабельный экипаж, кто каждый день вставал спозаранку и ложился за полночь?
Потанин нервно постукивал по столу согнутыми пальцами.
- Вы правы в одном, - произнес он после затянувшейся паузы,- на тральщиках я раньше не служил. У вас опыта гораздо больше… Может, мне следует почаще с вами советоваться. Только я давно уже могу раскусить любую показуху. И я не потерплю ее на корабле.
- С чехлами была не показуха. Людей пожалел, чтобы лишний раз не стирали.
- Людей не жалеть, людей учить надо.
- У нас с вами, товарищ командир, видимо, разные взгляды на подобные, вещи, - усмехнулся помощник.
- А этого не должно быть.
Райкунов передернул плечами.
- Вы думаете, товарищ помощник, что я лезу из кожи вон, чтобы побыстрее реабилитироваться? Ничего подобного! Я привык на любом месте честно исполнять свой долг. Пока я командую кораблем, буду требовать этого от каждого подчиненного, в том числе и от вас… - Потанин снова помолчал и закончил, глядя Райкунову прямо в глаза amp;apos;: - Я надеюсь, что сегодняшний разговор будет последним. Иначе… кому-то из нас двоих действительно придется расстаться с тральщиком.
- Ясно, - помедлив, ответил помощник. - Разрешите идти?
В июне нежаркое северное солнце почти не сходило с небосклона. Даже когда его со всех сторон обкладывали косматые дождевые тучи, то и тогда не получалось иллюзии темноты. Но долгий день вполне устраивал Потанина: тральщик сдавал курсовые задачи, и, чем ближе подходил корабль к первой линии, тем больше становилось дел.
Виктор Николаевич теперь совсем переселился в корабельную каюту. Настя писала ему часто и в каждом письме спрашивала, скоро ли ей и сыну собираться в дорогу. Потанин просил обождать еще немного: он решил вызвать семью после похода, который, хотелось верить, поможет ему утвердиться в новом качестве.