В отличие от нашей с ней дружбы.
Даже на расстоянии мы умудрялись продолжать дружить, и отец только смеялся, когда на пороге дома в очередной выходной лицезрел Мэнди со спортивной сумкой в руках.
Да, она могла запросто послать все к черту и приехать ко мне на выходные, отпрашиваясь у родителей, чтобы, якобы, навестить своих деда и бабушку.
Но все прекрасно понимали, что Мэнди едет ко мне.
И, слава богу, все так же спокойно закрывали на это глаза.
Взрослые понимали, что ограничивать Мэнди в общении со мной или поездках туда, где она прожила столько лет, занятие глупое и бесполезное. Мэнди с детства яро отстаивала свои права, и ее характер не зря считался тяжелым.
У Дэвида же в этом году были какие-то проблемы, и мой отец не раз перезванивался с его родителями. Меня во все это не посвящали, но из обрывков их разговоров, я поняла, что у парня большие проблемы в школе.
Еще бы, с его-то характером.
Шарлотта стала чаще высылать мне посылки, да и я стала поддерживать с ней связь. Я также приютила у себя Сэм, которая приехала в наш город на неделю, так как участвовала в конкурсе юных художников. Мы не очень-то ладили, но, как ни странно, я поняла, что мне не хватало этой рыжей девчонки и ее карандашей, которые валялись везде, где она проходила.
Все стало меняться спустя полгода. Лиам проиграл два важных соревнования с начала учебного года, и, судя по словам отца и Кесси, погряз в депрессии.
Всякий раз, когда мы где-то пересекались, я не игнорировала его и всегда подходила, чтобы не усугублять возникший холод между нами. Лиам в такие моменты был мне рад, даже если торопился или уже куда-то опаздывал. Он провожал меня дома, или я шла с ним до новой кулинарии Кэсси, и за это время мы обсуждали какие-то ненасущные дела и обходили стороной какие-то острые темы. Но после того как один раз я наткнулась на него и Лину, я перестала быть такой лояльной. Я была уверена, что детская любовь осталась в далеком прошлом, но когда видела его с ней, что-то внутри меня начинало метать молнии.
И это пугало меня.
Лина была хорошей девушкой, да и Лиам выглядел с ней самим собой. Мне хотелось искренне порадоваться за него, хотелось подружиться с ней и надеться на то, что тогда мы сможем как-то дружить втроем. Но этого не случалось. Я старалась радоваться за него, но всякий раз, когда видела его с ней, во мне всплывала глупая детская ревность и, как ни печально, тоска. Потому что когда-то Лиама было много в моей жизни. А теперь, он как-то отошел на второй план и, похоже, не собирался возвращаться.
Лиам, вообще, повзрослел за это время. Нет, он все еще был невнимательным и несерьезным, но он, определенно, повзрослел. Он был на короткой ноге с моим отцом, и в состоянии был поддерживать любые мужские темы, которые тот поднимал. Лиам всегда помогал по дому не только Кэсси, но и нам, когда мы делали ремонт, или когда у меня ломалось что-то на кухне, когда отец был в командировке. Лиама никогда не надо было упрашивать или просить, он всегда был рядом, когда для этого была необходимость. И он помогал не скрепя сердце, как тот же Дэвид, который ненавидел работу в саду, а летом, в особняке, нас всех заставляли ухаживать за газоном и клумбами, а с широкой улыбкой и мягкостью во взгляде. Лиам всегда помогал мне в магазине, когда мы сталкивались там. Он просто брал мои пакеты с продуктами и нес их до моей машины, даже если я была против.
Лиам всегда был очаровательным мальчишкой, но сейчас в нем проявилась какая-то мужская харизма. Высокий, спортивный, он научился одеваться и теперь на нем можно было лицезреть не только старые потертые джинсы и мятую футболку, но и свободные рубашки, модные толстовки и даже что-то из классики. Лиам возмужал, и пусть он все еще оставался мальчишкой, с озорным блеском в изумрудных глазах и шилом в одном месте, он приобрел какую-то стать, добив меня своим мужским обаянием.
Не знаю, что на меня нашло, но в тот день, когда у него должны были быть итоговые третьи соревнования, которые решали, выйдет он на чемпионат или нет, я решила, что хочу быть с ним в этот момент. Я уже давно его не видела, потому что он все время был занят, пропадая на тренировках и утром и вечером, ночью парень занимался учебой, а между всем этим время оставалось только на Лину.
Не на меня.
Но я все еще тепло к нему относилась, ведь, как ни крути, это мой детский друг. Это не так легко вычеркнуть из памяти и, тем более, перечеркнуть в сердце.
Раньше я часто была на его сравнениях, и он сам звал меня с собой. Я садилась на первый ряд и, несмотря на то, что не очень любила спорт, в эти моменты я всегда яро за него болела, пугая саму себя. Потом мы повзрослели, и эта традиция как-то поблекла.