А вот парень Сэм меня все еще пугал. Я никогда бы не подумала, что тот самый парень, с которым она враждовала все студенческие годы, окажется в будущем ее верным спутником жизни. Коул был прямолинейным и властным, ему не хотелось перечить, и спорить с ним тоже как-то желания не было, но при этом, несмотря на всю ту надменность и непреклонность, которые ему сопутствовали, этот парень чертовски любил детей. Что наши с Лиамом дети, что дети Тони и Шарли, да и остальных ребят, были практически завалены плюшевыми медвежатами, которых дарил им Коул. Это были и маленькие медвежата и огромные плюшевые медведи, мы уже не знали, куда их девать, но дети любили медведей этого парня так же сильно, как и он сам.
Даже Шарлотте пришлось с этим смириться.
В нашей жизни было еще много значимых моментов и переломов, будь это рождение близнецов у Теа и Чарли, или авария, в которой чуть не пострадал Тони. Но его, слава богу, практически вытащили с того света.
Это и судебное разбирательство в отношении Эшли и того, что она противостояла слишком влиятельным людям, отчего ей все-таки пришлось уступить свое место в политической журналистике, и остановиться лишь на социальных новостях. Но и здесь она делала такие сенсации, что мир просто по праву назвал ее своим кумиром.
Мы пережили смерть отца Теа, и матери Дэвида. Мы все праздновали рождение нашей с Лиамом дочки, а спустя год, уже и сына. Шарлотта стала тренером одного олимпийского чемпиона, что принесло ей мировое признание. И они с Тони, в отличие от всех нас, уже имели у себя под боком трех малышей, и, кажется, оба не планировали останавливаться.
Мы пережили банкротство родителей Тони и отца Лиама, и постепенно, благодаря Дэвиду, Тони и самому Лиаму, они смогли приумножить их капитал, что позволило родителям снова выйти на рынок крупным игроком и вернуть себе прежнее мировое влияние.
Мой отец удивил всех тем, что снова влюбился, и сменил статус вдовца на любимого мужа. Нанна была прекрасной женщиной, и я сразу приняла ее в семью, что позволило отцу облегченно вздохнуть. Да и я была рада, что теперь у отца есть кто-то рядом кроме меня, и я уже могла не так беспокоиться за него, потому что знала, что он не один и Нанна всегда за ним присмотрит.
Мы все-таки погуляли на свадьбе Дэвида и Мэнди, а спустя год после этого, я уже была крестной их малыша. Но тяжелый семейный быт, пеленки и послеродовая депрессия едва не разрушили их брак. Мэнди переживала все остро и слишком агрессивно, боясь ограничения своей свободы и заточения в этом быту. Нам с Шарли пришлось знатно потрудиться, чтобы вставить ей мозги на место, при этом параллельно ведя психологические беседы с таким же нервным Дэвидом, который, надо отдать ему должное, героически терпел депрессию Мэнди. Он стойко вынес все эти мучения и в награду получил спокойную любящую жену и покой в доме.
У нас было еще много сражений и потерь, праздников и встреч.
Но что никогда не менялось - это наша дружба.
Она оставалась неизменной и неприкосновенной. Она всегда была на первом месте, что позволяло нам бросать все дела, работу, семью, и лететь на выручку друг другу даже на другой континент.
Мы все еще были разными и противоположными друг другу во многих вещах, мы все еще спорили между собой, и даже ругались, но все это было ничтожно мало, потому что самым важным все равно оставалась наша семья.
Мы мирились, прощали, и всегда возвращались друг к другу.
Были рядом в горе, в радости, и самые важные моменты всегда разделяли друг с другом.
И всю жизнь прошагали бок о бок.
С раннего детства и до глубокой старости.