Жизнь движется вперед, чередуя радостное с терпимым и горестным. Рождество было серьезной проверкой на прочность; Мэл написала письмо родителям Джоанны, но ответа от них не получила. Такой поворот не укладывался в голове. Все праздники она пила, - чем огорчала отца, - и плакала подолгу. Ночами ей снилась темная обезьянья фигура, потерянно бродящая среди деревьев.
Но волна кошмаров схлынула. Да, они приходят время от времени, - но это уже просто сны. Дурные, но все-таки сны. Как никак она приносила тогда жертву.
Как работница Мэл тихая и всегда сосредоточенная. Верстка текста требует от нее тех качеств, которые желанны ей самой.
Город побуждает ее меняться. Да и разве можно не меняться? Сколь бы значительно и сильно не было событие, опустошившее ее саму и ампутировавшее все ее связи с миром, сколь бы не велика была ее утрата, - жить такими реалиями изо дня в день невозможно. Бесспорно, что в момент, когда видишь что-то, что не можешь забыть или убедить себя, что видел другое, превращаешься в соляной столб. Но тем удивительнее чувство, когда ты волнуешься о плате за проезд или бесишься от бюрократической волокиты, - одним словом, когда жизнь одушевляет тебя.
Примерно то же самое она услышала от своего терапевта: только названо это было "подбиванием баланса" Работа не только отвлекает от мыслей, она еще и увлекает в новый мир, где много вещей и событий ждут участия и осознания и присвоения. И Мэл соглашалась, - и, делая бесполезные и безобидные шаги, чувствовала себя лучше.
Недели идут одна за другой. Вечерняя прохлада становится приятной и располагает к прогулкам. Мэл ходит с работы привычной дорогой, по пути читая электронные письма. Ее квартирка находится на нулевом этаже в следующем за парикмахерской подъезде.
Прийдя домой, она включает все лампы. Включает душ, потому что ее радиоприемник встроен туда: музыка играет, а она тем временем разогревает в микроволновке купленную в магазине еду. Она берет телефон и звонит отцу. Шум проносящихся по улице машин, шорох шин по асфальту, разлетаясь из открытой форточки, расположенной на одном уровне с проезжей частью, уже совсем не мешает разговору. Отец хоть и кажется, что болтает обо всем подряд, все же тактичен и разборчив в выборе тем; Мэл старается ответить на каждый его вопрос. Неожиданно, громкость музыки повышается почти до максимальной, а затем раздается грохот, от которого Мэл вздрагивает.
-Все в порядке, - говорит она в телефонную трубку, - что то наверное отломилось или оторвалось. Пойду посмотрю. Я перезвоню, ладно?
Она заходит в ванную и видит на полу душевой кабины отлепившейся от кафеля радиоприемник. "Твою ж мать!", вырывается у нее и она, сев на корточки, принимается собирать детали. Отверстие слива мелькает у нее перед глазами. И тут глотка ее немеет, она практически теряет равновесие, успевая упереться рукой в пол.
Мэл вскакивает и вылетает пулей из ванной. В первые мгновения она пытается убедить себя, что где-то внизу в трубе образовался затор, вода сквозь него не уходит и застаивается. Но эти мысли быстро пропадают. Она знает, что это за вонь. Она всегда отличит ее от запаха любого лондонского водопровода. Она бежит по коридору, стремится за свежим воздухом в комнату, - но вонь заполняет квартиру с гораздо большей скоростью и напором. И тогда Мэл признается себе, что ни мгновения не сомневалась, что однажды вдохнёт этот запах снова. В мире нет и быть не может укромных мест, предусматривающих барьер от внимания определенного рода.
Ее удивляют размеры коридора. Снова нарушена целостность. Чувствуя, как уходит земля из-под ног, Мэл хватается руками за стул, затем за вешалку. Идти по полу тяжело от покрывшей его слизи и влаги.
Ключи от входной двери в ее рюкзачке, и она, замечая, что омерзительная слизь покрыла даже стены, пробирается к дверям в комнату. По ковру она идет как по болоту. Найденный рюкзачок также насквозь мокрый, и ключей в нем не оказывается. Мэл хватает телефон и вызывает службу спасения. "Помогите!" - кричит она в трубку, но динамик телефона однообразно и ровно потрескивает.
Сначала свет гаснет на кухне. Затем в ванной, в прихожей и наконец в комнате. Мэл остается в полной темноте. Точнее темнота встает между нею и городом.
"Зачем ты пришла?" - шепчет она, не открывая рта, оставляя вопрос внутри своей головы. - "Что тебе нужно?".
Того, что утрачено, не восполнить ничем.
Мэл падает на колени, подняв легкие брызги. Ей хочется свернуться клубком, в три погибели, чем меньше тем лучше. Но что-то словно чует ее. И оно подбирается к ней.