-Да мне пришлось пошуметь немного.
-Отправляясь утром на причал? Да, жаль пропустила!
-На самом деле я рассчитывала, что хоть ты потеряешь несколько очков в моем поединке с этой-каркающе-свиристящей бестией.
-Для обозначения этого звука в немецком есть специальное слово, чтоб ты знала: kikeriki. - Мэл, нахмурившись, взглянула на Джоанну. - И не смотри на меня так. Ты же прекрасно знаешь, что я шпрехен зи.
-Меня не перестает удивлять объем твоего словаря. Какие еще интерпретации звуков из обихода животноводов знает специалист по немецкой истории?
-Grunz, - ответила Джоанна. - Готова поспорить, что это означает "хрю". - Она на мгновение повернула лицо к Мэл и присвистнула. - Дойчланд! Мы здесь!
-Ага, - подхватила Мэл. - Знай Кэмден Таун! Кстати, я книгу свою куда-то дела. Тебе не попадалась?
-Ты разве не в лодке её оставила?
В городке, куда они приехали, погулять и развлечься было где. Тут была башня с часами. Много пекарен, снискавших национальное признание. Периодически останавливаясь поглазеть на какой-нибудь примечательный фасад, они ловили на себе взгляды других туристов, и смущенно улыбались в ответ.
В витрине большого супермаркета Мэл приметила несколько сложенных друг на друга местных журналов; точнее заглавие на обложке одного из них: специфичная немецкая "S", длинный ее завиток показался ей шеей морского чудовища.
-Ты в порядке? - поинтересовалась Джоанна.
-Глаза слипаются. Я думаю, положение поправимо, если не тянуть с инъекцией сахара, муки и джема. Возможно и масла. У них ведь найдутся рогалики, которые придутся мне по вкусу. Ты как считаешь? - не дожидаясь ответа, Мэл приобняла Джоанну за талию.
-Ну, да, наверное. - пробормотала Джоанна. - Хотя почему наверное? Конечно, найдутся!
Они направились к ближайшей кофейне, но по дороге Джоанна взглянула на часы.
-А мне здесь нравится, - выпалила вдруг Мэл.
-Правда, что ли?
-Да. Вон там милый ресторанчик. День солнечный, пошлялись бы по городу пару часиков, а потом там пообедали бы.
Джоанна слушала, не прерывая, но и не поддерживая.
-Прости. Ты права. Надо ехать обратно. Работа ждёт.
Мэл настояла, что поведет обратно машину сама, и, въехав на шуршащую дорожку близ их дома, чувствовала себя свободной от местных невзгод. Лес приятно и причудливо шумел, до заката было еще далеко. Озеро блестело под солнцем, и она раскованно улыбнулась Джоанне. Вдвоем они вошли в дом, расположившись в гостиной. Мэл чувствовала, что ее персона во всей округе интересна только Джоанне. Она села за ноутбук и принялась писать письма. Джоанна читала, расположившись рядом, - и вечер протек, как вода сквозь пальцы.
Ночью опять заголосил петух.
Мэл проснулась. Она лежала, уставившись в потолок, и понимала, что чокнутая птица слишком рано возглашала приближение рассвета. Вечером они специально не задернули шторы, чтобы солнце утром разбудило их.
Мэл встала с кровати, и озеро было первым, что она увидела. На несколько секунд она впала в оцепенение. Потом нашла силы и подошла к окну. В саду хозяйничал ветер. Деревья и кусты раскачивались из стороны в сторону без какого-то различимого ритма, их тени бесновались в свете крылечного фонарика. На небе, над черневшими озером и землей летели похожие на тучи облака. Новый вопль петуха, - отрывистый и мерзкий, - раскатился громче.
Мэл положила руку на стекло. Взгляд переместился обратно в сад, и она увидела, как дрожат листья, словно битые невидимыми струями ливня. Если это был шторм, - то он двигался прямо на нее. Он сокрушал ее силой петушиных криков, они звучали все громче и задорней. И вдобавок ко всему, ее настораживало, что нигде по всему побережью озера, ни в одном из домов не вспыхнуло ни одного окошка. Все вокруг спали. Кроме нее.
Ветер колотил в стекло, и каждый удар отдавался в ладонь. "Проснись, Мэл!" - думала она, убеждала себя. - "Проснись! Проснись!"
Вот уже петух прокричал, словно в самое ухо. Дыхание Мэл спёрло. Теперь она могла расслышать, как птица недалеко приглушенно кудахчет. Стекло продолжало вздрагивать, и, не дожидаясь, когда оно рассыплется на осколки, Мэл попробовала отойти назад. Удалось только пол-шага, ноги отказывались слушаться. Опять она услышала птичий вопль; он был оглушающим, - словно большим, чем объем их спальни, - и вослед ему до нее донеслись шипение и рычание. Неожиданно резко завоняло затхлой, перестоявшей водой, сам воздух вдруг стал насыщен вонючей влагой. Мэл ухватилась за подоконник и попыталась повернуться лицом к комнате.
Что-то хлюпавшее лежало на полу.
Не имевшее четкого понятного контура. Черное и непроницаемое.
И оно лежало прямо на ее пути. Перешагнуть это было невозможно. Что-то неизмеримо громадное, что-то дурное и чуждое.