Расследование установило, что он болтал со многими из наших военных, которые по своему поразительному простодушию, несомненно, давали ему ценную информацию. Французская и наша собственная контрразведки принялись разыскивать человека с рубцом, но безуспешно. Тогда мне было поручено переодеться в штатское платье и попытаться найти его среди гражданского населения в Амьене.
В течение многих дней я посещал кафе, гостиницы, железнодорожные станции и все места, где собиралась публика, но, несмотря на все мои старания, я не нашел ни следа опасного шпиона.
Я уже хотел отказаться от надежды найти этого разведчика. Но тут встретил одного большого друга — француза — и рассказал ему о своей неудаче.
— Вы сказали, что у него рубец на лице? — внезапно спросил он меня.— У моей знакомой есть ферма около Вилье-Бретоно. У нее живет один английский майор. Я там был в воскресенье и видел его. У него длинный белый рубец на лице. Вообще-то я его считал вполне порядочным человеком.
Он мне рассказал, где находится эта ферма. Предупредив француза о том, что все это нужно держать в строгой тайне, я его оставил и пошел к себе в гостиницу.
Переодевшись в военную форму и захватив электрический фонарик и револьвер, я на мотоцикле поехал на ферму. Меня поразила атмосфера замкнутости и изолированности, царившая там. «Майор» нашел себе спокойное убежище. Поставив машину, я стал осторожно пробираться к задней части маленького полуразрушенного дома.
Минут пять я простоял у фермы, изучая ее расположение. За фермой тянулось большое поле; на расстоянии приблизительно полумили находился аэродром.
Я постучал в заднюю дверь. Мне открыла женщина, типичная французская крестьянка с честным открытым лицом, от которого веяло деревенской простотой. Я тут же решил, что если под этой крышей даже и живет опасный разведчик, то хозяйку никоим образом нельзя обвинить в соучастии.
Да, «майор» здесь жил уже 4—5 недель. Она не знала его фамилии. Он был очень хороший человек. Он ей говорил, что прикреплен к контрразведке английской армии и что является офицером связи между британской и французской армиями. Она его мало видит, так как он приходит домой поздно ночью и уходит очень рано.
Я попросил ее описать мне постояльца.
— Он очень высокого роста,— сообщила хозяйка фермы.— На левой стороне лица у него длинный белый рубец, след раны, полученной в 1914 году во время Марнской битвы.
Где теперь его найти? Она не могла этого сказать, так как два дня назад он улетел на самолете.
— Вернулся ли он сюда с аэродрома?
— О, нет, господин! Два раза за ним прилетал самолет по вечерам с наступлением сумерек.
— Где комната «майора»?
Она повернулась и указала на маленькую комнату, расположенную за довольно большой кухней. Я вошел. Комната была простая и очень скромно обставленная. Вся мебель состояла из двух стульев, стола, комода и маленькой кровати. Я искал личные вещи обитателя комнаты, чего-нибудь, хотя бы и незначительного, что могло бы дать мне нить к выявлению личности «майора». Но он был ловок, осторожен и не оставил в комнате даже куска мыла.
Я тут же помчался в штаб контрразведки, где моей информации придали большое значение.
— Наконец,— сказал мой начальник,— мы знаем, с кем имеем дело. До сих пор мы все ходили ощупью, в темноте. Кто бы он ни был, это смельчак. Это воздушный разведчик. Его доставляют на самолете и по сигналу забирают. Это нам объясняет, почему он раньше щеголял во французской форме. Довольно говорить о его таинственных появлениях и исчезновениях. Очевидно, он по очереди посещает то французов, то англичан. Будем надеяться, что за следующий визит он поплатится.
Через несколько часов я снова был у фермы вместе со своим французским коллегой. Мы устроились, как могли, и стали ждать.
Мы дежурили по очереди ночью, ожидая прибытия воздушного разведчика, и на третий день на рассвете были вознаграждены за свое терпение. Самолет жужжал над нами. К нашему удивлению, он не приземлился, а два раза описал круг и улетел. Почему?
Было слишком темно, чтобы что-нибудь заметить на таком большом расстоянии. Поэтому мы ждали в темноте, держа свои револьверы наготове. В таком ожидании мы провели около получаса, а когда стало рассветать, вышли искать разрешения наших сомнений.
На расстоянии приблизительно мили от фермы мы заметили на земле какую-то беспорядочную кучу, нечто вроде изодранной палатки.