Борис Казаченко
С РУЖЬЕМ ПО ЛЕСАМ И БОЛОТАМ
Рассказы охотника
От автора
Охота — увлекательный вид спорта. Она развивает у человека находчивость, выносливость, самообладание, решительность и отвагу. Находясь среди природы, наблюдательный охотник знакомится с жизнью зверей и птиц; он приобретает познания и в растительном мире, где живут и питаются животные.
Охоту очень любили В. И. Ленин и С. М. Киров. Страстными охотниками были многие знаменитые наши писатели и поэты: Л. Толстой в молодости, И. Тургенев, Н. Некрасов, И. Новиков-Прибой, М. Пришвин и многие другие литераторы, посвятившие описанию ее много прекрасных страниц в своих произведениях.
Художники П. Соколов, А. Степанов, В. Перов создали замечательные картины из охотничьей жизни. Очень увлекался охотой и русский художник-пейзажист И. Левитан, находивший за этим занятием те виды русской природы, которые он потом так талантливо запечатлел на своих полотнах.
Автор будет удовлетворен, если его простые, безыскусные рассказы пробудят у читателя интерес к нашей прекрасной природе и к охоте — этому замечательному спорту.
Волчата и бешеный волк
Свое детство и первые юношеские годы я провел среди природы.
Мы жили на краю большого села, рядом с опушкой старого леса, где у нас, ребят, проходили детские игры, где мы летом собирали ягоды и грибы.
Не знаю, был ли мой прадед охотником, но дед и отец всегда держали охотничьих собак и были завзятыми охотниками. Они часто в поисках дичи пропадали по нескольку дней и ночевали в любую погоду там, где их заставала ночь: в лесу, на болоте, у реки, в стогу или в наскоро сделанном шалаше. И не потому ли меня так непреодолимо тянуло к охоте, к ружьям и собакам, к диким зверям и птицам и вообще к природе?
Мы с меньшим братом с благоговением смотрели волшебное ружье, которое висело над кроватью отца и добывало ему и уток, и куропаток, и зайцев, и лисиц. Брать его в руки в отсутствие отца нам запрещалось. Но уж очень был велик соблазн, и, бывало, как только все уйдут из дому, мы с братом снимали ружье со стены и, повесив через плечо охотничью сумку и подпоясавшись патронташем, отправлялись на «охоту». Дальше двух комнат и кухни мы никуда не уходили, а наша детская фантазия превращала их в непроходимые лесные дебри и болота, кишевшие всякими зверями и птицами. Завидев кого-либо из своих домашних, мы моментально венчали охотничьи доспехи на место и из мира фантазий с большим огорчением возвращались к реальной действительности.
В моем детском представлении охотники были какие-то особенные, бесстрашные люди, которые никого и ничего не боятся, везде и в любую погоду пройдут, любую птицу добудут и с каким угодно зверем справятся.
Однажды летом это неожиданно подтвердилось.
Возвращаясь как-то утром из лесу, отец заметил четкие следы двух взрослых волков на мокром песчаном берегу ручья, куда волки ходили на водопой. Убедившись, что следы ведут по протоптанной тропе к волчьему логову, отец вернулся домой и, свистнув гончего Руслана, взял ружье, лопату и дал нам с братом большую корзину с крышкой.
— Ну, ребята, — сказал он, — пойдемте со мной в лес брать волчат; только не шуметь, не разговаривать, а идти за мной молча, иначе спугнете волков и они уйдут и уведут молодых волчат.
Строго выполняя приказ отца, мы осторожно и безмолвно шагали за ним по лесу. В лесной чаще нам всюду мерещились волки, и мы со страхом посматривали по сторонам, но сильная и крупная фигура отца и его ружье, перекинутое через плечо, нас успокаивали. Часто останавливаясь и что-то рассматривая на земле, отец показывал нам волчьи следы, хорошо заметные на мокрой после дождя земле.
В лесу был глубокий овраг, густо заросший деревьями и мелким кустарником и местами заваленный буреломом.
Когда мы подошли к оврагу и спустились в него, отец, постояв минуту, осторожно пошел по дну, зорко осматривая каждое упавшее дерево, каждую яму. Ружье было у него наготове. Руслана мы вели на сворке.
В полном молчании мы прошли до середины оврага. Беспокойно застрекотала сорока. Отец остановился, прислушался, пристально посмотрел вперед и вдруг вскинул ружье к плечу. Впереди шагах в 20–25 мы увидели громадного волка, который, заметив нас, на секунду остановился, а потом бросился в сторону. В этот момент раздался выстрел, и волк, перепрыгнув через небольшой куст, упал и судорожно забился. Вторым выстрелом отец добил его, и мы бросились к волку, но подойти ближе все же побаивались, несмотря на то, что отец уже взял его за ногу и вытаскивал из-за куста на тропинку. Это была старая волчица.