— Ого, у вас даже про это имеется! — присвистнул Бейкер, как только мелодия заиграла.
— У тебя все мысли на одну тему, — подколол его Бакстер.
— В отличие от твоих, они не заняты темой еды двадцать четыре часа в сутки! Даже сейчас, когда стало известно о переброске красностранских войск, ты думаешь в первую очередь о том, не захватят ли они с собой еды для нас!
— И что с того? Мысли как мысли. Вот Краслен, тот совсем как мальчишка — до сих пор с удовольствием вспоминает, как весело было колотить пластинки с буржуазной музыкой!
— Ну хватит вам уже! — сказал Кирпичников.
— И правда, ребята! Ну будьте серьезней! — добавила Джессика. — Тут война, а вам все шутки!
Словно в подтверждение ее слов неожиданно загудели сирены. На столе у Краслена включилась условная лампочка.
— Граждане! Воздушная тревога! — произнес он, придвинувшись к микрофону.
Для нового диктора это было первое объявление такого рода. К счастью, скоро оказалось, что и последнее.
31
Неделю спустя в Манитауне были и вода, и электричество, и хлеб. Под звуки новых песен добровольческие бригады разгребали развалины, чистили улицы, убирали противотанковые ежи и ненужные баррикады, выправляли трамвайные рельсы, снимали рекламные вывески старорежимных контор и бывших притонов. Первые отряды ангеликанских юнкомов радостно отдавали честь красностранским солдатам и летчикам, гулявшим по городу. Здесь и там шла раздача подарков из С. С. С. М. — бесплатных колбас и зубных порошков. Черные парни целовали белых девушек под красными знаменами. В чистом небе кружились осенние листья и первые махолетчики: освобожденный от людских страданий воздух Ангелики теперь был подходящим для летатлинов.
Возле входа в самый высокий небоскреб, на верхнем этаже которого некогда совещались капиталисты, красовалась вывеска: «Общежитие „Красная спальня“». Теперь здесь размещались не бессмысленные конторы, а потерявшие крышу над головой пролетарии. Это был новый дом Бакстера, Бейкера, Сэмми, Джулиана, Джордана и Джессики. Двое последних стояли сейчас на крыльце и прощались с Красленом.
— Как жаль, что ты так быстро, — сказал Джо. — Но мы ведь встретимся?
— Конечно же, дружище! Я до смерти не забуду, как ты выручил меня, привел домой!.. Ох, Джессика…
— Ленни! Если б ты только остался немного подольше!..
Влюбленные обнялись.
— Я бы сам рад остаться, да нельзя! — сказал Краслен. — Комкрин прислал за нами специальный самолет, дома ждут с наградами… Да и соскучился я по Правдогорску, честно говоря! Так долго на родине не был! А ты… Ты прекрасная девушка, но, понимаешь ли…
— Понимаю, — вздохнула негритянка. — У тебя там есть девушка, вы давно любите друг друга, ты ей много всего обещал… и она, конечно, подходит тебе больше, чем я.
— Жеся, Жеся! — прошептал Кирпичников, сжимая негритянку в объятиях. — Если бы только можно было не расставаться с тобой! И не обижать Бензину… Хотя я, наверно, люблю ее больше… Нет! Что я болтаю! По-настоящему у меня все было только с тобой! Ты слышишь, Джессика?! Да, ты для меня главная! А Зина… Зина, Зина… Без нее я не могу. Да что ж такое?!
Джессика заплакала.
— Поезжай домой, любимый. Обо мне не вспоминай. Ты будешь счастлив с Бензиной, вы родите много красивых детишек, станете трудиться, жить, любить… А я… Я как-нибудь устроюсь. Наша страна только что встала на новый путь. Сколько всего предстоит сделать! Я буду отстраивать город, возводить предприятия нового типа, осваивать пустынные земли, учить грамоте люмпенов… Я найду себе занятие, Краслен! А может быть, однажды мы и встретимся еще раз! До свидания.
— До свидания, — молвил Джо.
— Прощай, родная!
Краслен последний раз поцеловал свою любимую, поправил рюкзак, развернулся, спустился с крыльца, сделал шаг… Потом встал. Обернулся. Сказал:
— Слушай, Жеся! А может, поедешь со мной?
На аэродром они примчались, держась за руки и уже предвкушая совместную жизнь в Краснострании. По дороге Кирпичников «все обдумал» и «твердо решил» объясниться с Бензиной сразу же по возвращении: лучше сделать больно один раз, чем всю жизнь быть рядом с ней, а думать про другую.
Легкий самолетик густо-томатного цвета стоял наготове. Трое ученых прохаживались туда-сюда в ожидании отправки: теперь не хватало лишь Ленского. Стройный пилот снял с себя шлем, и по кожаной курке рассыпались черные волосы.
— Жакерия! — воскликнул Краслен. — Ну и встреча!