— Мистер Памперс примет меня без записи, — стараясь сохранять спокойствие, выдавил Кирпичников. — Я имею к нему очень интересное и срочное дело, слышите?! Я хочу помочь христианскому миру в борьбе против коммунистической заразы!
— Коммунистическая зараза — это ужасно, — согласилась секретарша. — Мистер Памперс самоотверженно сражается с этой человеконенавистнической системой. Но, к сожалению, он сможет принять вас только в августе, в том случае, если вы…
— Имя Крылолета Буерова о чем-нибудь говорит вам?!
— Он записан? На какое число? Вряд ли мистер Памперс сможет его принять…
Пролетарское терпение лопнуло. Несмотря на визгливые протесты, Кирпичников отодвинул девушку-пластинку в сторону и открыл следующую дверь. За ней он надеялся обнаружить кабинет с самим Памперсом внутри оного, но нашел лишь очередной коридорчик. Здесь на выставленных в ряд диванчиках сидели пузатые люди во фраках, пенсне и цилиндрах. Похоже, им было невесело.
— Вернитесь немедленно! — голосила позади Краслена секретарша. — Вы не смеете идти в эту дверь, если не записаны на сегодня! Вы нарушаете установленное законодательство!
От украшенной некрупными алмазиками двери из какого-то, похоже, экзотического дерева отделились два мускулистых типа. Они пересекли диванный коридор с любопытно глазеющими капиталистами и вмиг оказались возле Кирпичникова.
— Чего тебе здесь понадобилось, бездельник?! — проговорил сквозь зубы первый.
— У мистера Памперса нет работы! Заруби себе на носу, слышишь?! Ни для тебя, ни для твоих лентяев-дружков, — сообщил второй охранник.
— Я помощник Буерова! У меня есть план, как уничтожить Красностранию! — успел крикнуть Кирпичников перед тем, как быть выкинутым в холл. Через пару секунд пролетарий уже валялся на благородном бобриковом полу возле двери, обтянутой черной кожей. Над ним возвышались охранники. Первый из них, помахав кольтом, сказал:
— А ну быстро уматывай! Психов еще у нас тут не хватало… Считаю до трех — и стреляю!
Краслен встал на ноги.
— Та-а-ак… Раз! — сказал первый.
Краслен пошел к лифту. Чуть-чуть не дошел, обернулся. Второй охранник, достав тряпочку, старательно протирал позолоченую табличку с именем своего хозяина. Первый по-прежнему целился из пистолета.
— Два! — угрожающе сказал он.
— Ухожу, ухожу, — миролюбиво ответил Кирпичников.
Пустить Краслена в лифт обделенный чаевыми паренек отказался. Как выяснилось, этот мстительный субъект успел сговориться со всеми своми товарищами, так что пролетарию пришлось тащиться вниз пешком. Лифтер, обгоняя Краслена, спускался на своем средстве производства, останавливался на каждом десятом этаже, выходил на площадку и ждал Кирпичникова, чтобы злорадно наблюдать, как тот мучается. На сороковом Краслен не выдержал и врезал этому несознательному сопляку по физиономии.
На улице между тем толпа обманутых вкладчиков сделалась еще больше. Она по-прежнему галдела и волновалась, но, как только из радиоточки, установленной на одном из ближаших столбов, зазвучали слова «результаты торгов» и «курс шиллинга», вмиг воцарилось молчание. После объявления новых курсов несколько дам, испустив ужасные стоны, лишились чувств, но не упали, а так и остались в вертикальном положении, поддерживаемые толпой со всех сторон.
По дороге домой, там, где заканчивалась респектабельная часть города и начинались трущобы, и без того раздосадованный Краслен увидел на стене листовку со своим плохо пропечатанным фотоснимком и мутной надписью: «Товарищи! Компартия Ангелики разыскивает шпиона! Не теряйте бдительности!» Похоже, его дела с каждым днем становились все хуже и хуже…
— Ага, не слушал меня! Я знал, что он тебя прогонит! — вечером говорил Джо Краслену.
— Надо же было по крайней мере попробовать…
— И что теперь? Попытаешься проникнуть к нему другим способом?
— Я все думаю, не попробовать ли забраться к этому Памперсу через окно…
— Влетишь к нему в аэроплане? — ухмыльнулся негр, глотая жидкую похлебку из чечевицы.
— Не говори глупостей…
— Может, попробуешь соорудить свой этот… как его… летатлин?
— Бесполезно, Джо. Я уже думал об этом. Воздух Ангелики слишком тяжелый, он весь пропитан человеческими страданиями, и летатлин не сможет подняться здесь. Он ведь работает только при коммунизме!
Услышав слово «коммунизм», негр мечтательно вздохнул.
— Не попробовать ли мне как-нибудь попасть на крышу небоскреба, чтобы потом спуститься с нее в окно к Памперсу, на веревке к примеру? — спросил Краслен.