— Зайдем в кафе? — предложила между тем Жакетта, остановившись возле вывески «У Луизон», под которой, прямо на тротуаре, красовалось несколько мешающих прохожим столиков.
— Ну… — смутился Краслен, — я, конечно, не против. Только у вас же тут, кажется, принято, чтобы кавалер платил за даму? Если честно, я не привык к такому. Это как-то унижает женщину, по-моему… Да и денег у меня нет.
— Не привык?! — Жакетта рассмеялась. — Откуда ж ты такой приехал? Я забыла.
— Из С. С. С. М.
— Ах да! — От названия страны девушке почему-то стало еще смешнее. — И что, там кавалеры считают неприличным платить за дам в ресторане?
— Там нет ресторанов. Вся еда бесплатна. И кавалеров с дамами тоже нет — все товарищи.
— Все товарищи! Хи-хи! Слушай, а… хи, не могу, как смешно!.. А где это такая страна?
— Что за вопросы? Ты что, глобуса ни разу не видела? — обиделся Кирпичников.
— Глобус есть только в школе, — легко ответила Жакетта. — А я в школе не училась. Помогала маме делать паровозики, чтобы прокормиться, какая уж тут учеба! Ладно, думаю, что к тетушке Луизон все-таки стоит заглянуть.
В кафе было двое посетителей: потертый старикан, ничего не заказавший и сидевший задом к столику, да собака, что-то искавшая на полу. На новых гостей заведения она отреагировала быстрее, чем тетушка Луизон: подбежала к Краслену и начала его обнюхивать.
— …А она что? — спросила хозяйка за стойкой.
— Послала к чертям, — отвечал старикан.
— Ну, а ты что?
— Добрый день, мадам Луиза! — прервала Жакетта их беседу. — Можно нам две чашки баваруаза? В долг?
— В долг? Что-то негодящего парня ты себе выбрала, девочка. Или он работает на фабрике Денуартера, где уже три месяца не выпалачивают зарплаты? Тогда все понятно.
— А нам можно в долг? — спросил один из возникших в дверях бледных, тощих молодых людей в беретах.
— Разумеется, нет! Сколько можно повторять?! Погляди-ка на них, Гийом: опять заявились, бездельники!
— Мы не бездельники. Мы занимаемся творчеством. Обещаем, мадам: как только…
— Вон отсюда! Мне не нужны ваши обещания и ваши чертовы картины! Они даже на растопку печи не годятся! Я не кормлю нищих и не занимаюсь благотворительностью!
Печальные художники ушли.
— Так, ну, а ты что? — продолжила Луиза беседу со стариком.
— Я сказал ей все, что думаю.
— Про Поля?
— И про Поля.
— А она что?..
Краслен и Жакетта устроились за дальним столиком: он был самым чистым и единственным таким, все стулья возле которого были из одного набора. «Кавалер» разместился на одном, «дама» — на другом, на третий же без промедления запрыгнула скучающая собака. Поставив передние лапы на скатерть, она радостно оглядела новых знакомых, несколько раз громко гавкнула и вывалила язык.
— …Она ответила, что я старый дурень и ни на что не гожусь. Подумайте, какая!.. Не бойтесь, господа, Галета не кусается!
— Ну, чего расселись? Забирайте свой баваруаз, не тащить же мне его через весь зал, если вы даже не платите вовремя!.. Так, ну, а ты что?
— А я что? Уже и не помню…
Забрав напитки в почти не битых чашках и вежливо разъяснив собаке необязательность ее присутствия за столом, Краслен тихо произнес:
— Послушай, у вас что, так и принято: обсуждать незнакомых людей, комментировать, кто с кем пришел, лезть со всякими интимными вопросами? Вот мы в Краснострании все делаем сообща, да и имущество почти все у нас коллективное, а все-таки ведем себя скромнее!
— Но всем же интересно, кто со мной! Что тут такого?
— Впервые вижу целую страну людей, которым есть дело до всякой ерунды, но наплевать на то, что делается в мире!
— А что делается в мире? — спросила Жакетта.
— Много чего! — авторитетно ответил Кирпичников. — Рабочий класс жмет капиталистов, буржуазия загнивает, человек человеком эксплуатируется, фашизм когти показывает, война бушует!
— Но она же бушует в этой… как там… в общем, далеко. Шпицрутен хочет цивилизовать дикие народы, привыкшие грабить и убивать, так мне объяснил дворник с нашей улицы. По-моему, это даже хорошо. Во всяком случае, на торговлю игрушечными паровозиками точно не повлияет.
— Но Жакетта! Ты даже не понимаешь, что такое фашизм! Ты представить не можешь, что такое концлагеря, устроенные Шпицрутеном, сколько невинных людей гибнет там ежедневно!