- Шеф, позвольте шараду?
- Валяй, поручик Ржевский!
- Фамилию он, конечно, не назвал. Но намек сделал. Вот вы с замом по городских фуршетах чаще меня отмечаетесь.
- Ну, так я же по должности.
- Да бога ради! Я не о том. Припомни, «Половецкая» всегда на столах стоит?
- Тут и вспоминать нечего! В обязательном порядке! Даже в отсутствие Вениамина Елисеевича - как один из символов края.
- А теперь второй вопрос шарады: этот самый жидкий символ кто-нибудь из постоянно присутствующих до дна допивает?
- Вопрос, конечно, интересный… но не особо сложный! Есть один такой, не только допивает, но и требует повторную порцию этого же пойла… то есть, я хотел сказать - напитка. Высшая форма, понимаешь, подхалимажа. У остальных на это здоровья не хватает. А может, какие-то специальные таблетки принимает перед каждым возлиянием. Ладно, давай третий вопрос.
- Извольте, шеф. Бутылка из-под «Половецкой» на месте преступления валялась уже полностью опорожненной. Исходя из цены продукта, пил явно не бомж, а человек состоятельный. Это раз. А во-вторых - настолько уважающий своего шефа, что иного возбудителя, даже перед убийством, не потребляет. Условный рефлекс собачки Павлова.
Шеф неожиданно оживился и снисходительно похлопал Федорина по плечу:
- Агата Кристи из тебя - как из меня Алла Пугачова. Этому человеку «Половецкую» ящиками прямо с завода доставляют. И что характерно - совершенно бесплатно. Так сказать, в порядке «представительских». А на халяву, как ты знаешь, и «Половецкая» медом покажется.
- Согласен. Но этот факт не отрицает моего предположения, а только подтверждает его. Ты уже понял, чьи отпечатки, скорее всего, на бутылке?
- Неужто Сенатский? Ай да щучий сын! Ай да чистюля, ай да правдолюб! И прочая, и прочая, и прочая… Теперь понятно, почему с тобой менты разоткровенничались.
- Естественно. Простому следаку, которых у нас в городе навалом, против доверенного лица Вениамина Елисеевича идти - это все равно, что с танком бодаться. А вот шеф самой популярной и самой независимой газеты Юга России очень даже сможет прямо и без обиняков задать всесильному помощнику сенатора пару-тройку нелицеприятных вопросов. Я прав?
- Правдоподобно. Ладно, рискнем пощупать сильных мира сего. Суши сухари, Федорин. Если Сенатский скажет, что все это - ложь, трындеж и подлая провокация, то я тебя прикрывать не стану.
- И на том спасибо, шеф. А насчет кто кому в капезе будет передачи носить, это мы потом разберемся.
- И все-таки, Федорин, что-то ты не договариваешь. Ну ладно, я пока к Сенатскому, чтобы, так сказать, по горячим следам, а там видно будет. Остаешься за меня… и за всех.
Отправляясь на встречу с высокопоставленным подозреваемым, Калиныч хорохорился и пытался шутить:
- Или мы вставим фитиль всем коллегам - от Питера до самой дальней гавани Союза - или сушите шефу сухари и покупайте в складчину махорку.
Однако, вопреки ожиданиям, Калиныч возвратился в редакцию довольно быстро и, что самое главное, не под конвоем. И вместо вызвать Федорина к себе сам зашел к нему в отдел, уселся напротив и озадаченно констатировал:
- Не пойму: то ли мне действительно пора стреляться, то ли я конченый дурак.
- Ну да ладно, шеф, будет вам с вашей искренностью.
- Да нет, Федорин, самое странное, что все-таки было, как ты рассказал… Я, честно говоря, думал, что менты тебе специально дезу слили ради каких-то своих разборок. Ты же знаешь, после того, как главного областного милиционера турнули с понижением…
- Знаю, знаю, в Новозадвинск старшим участковым.
- Так вот, после этого, как водится, скорость стука в некоторых органах стала опережать скорость звука.
- Это вы к чему, шеф?
- А вот к чему. Захожу я, значит, к господину Сенатскому, а он такой вежливый, улыбчивый и даже где-то радостный. Говорит - на ловца и зверь бежит. Вот сейчас референт отксерит мое объяснение следователю из милиции и можете спокойно публиковать его в завтрашнем номере.
- Какое объяснение, вы о чем?
- О бутылке из-под «Половецкой» с некими отпечатками пальцев и о визитке со служебным телефоном вышеозначенного господина. Словом, все, как ты рассказывал.
- Ну и?…
- Все было! И не было! Пальчики на бутылке и в самом деле Сенатского, он ее в вагоне оставил в последний приезд из Москвы. Не допили с попутчиком грамм пятьдесят. И оставили. А чего - зарплата позволяет водкой разбрасываться. Видать, какой-нибудь бомж и приватизировал, а потом бросил. Может, этот бомж и убийство совершил. Этой публики немало в «промзоне» ошивается.
- А визитка?
- А насчет визитки, так Сенатский вообще мне в лицо рассмеялся. Я, говорит, таких в месяц по сто штук раздаю. Это же служебные. Для связи, для контроля. Ну и те, кто на прием приходит, тоже с собой уносят. Вот ежели бы на ней, говорит, номер моей специальной мобилки был, который кругом-бегом всего пять человек знают, тогда конечно… имел бы я бледный вид. А так, говорит, господин Калиновский, это все равно что вас каждый раз на допрос таскать, когда на месте преступления «Матюганские известия» обнаружатся.