Неуверенно пытаюсь подняться. Дыхание спирает, колени дрожат, но я тем не менее пытаюсь сохранить равновесие. Его правая спокойно приближается. Я ее вижу, но не могу уклониться. Она опускается на мою челюсть с точностью и тяжестью парового молота — я оказываюсь на спине и могу наблюдать за облаками, неторопливо проплывающими по небу.
— Ты доволен? — голос доносится издалека. — Запомни! Здесь не любят гостей такого сорта. Ты напрасно приходил сюда.
Я смутно различаю над собой силуэт парня, потом что-то, скорее всего его ботинок, надавливает на мое горло, и я покидаю сцену, как свечка, задутая ветром.
Глава 4
Подъехав к дому, я замечаю флика, сидящего на мотоцикле. На его лице написано уныние: это один из тех типов, которые покорно ждут и под снегом и под дождем.
При виде меня лицо его расцветает в улыбке, он слезает с мотоцикла и направляется в мою сторону.
После событий, разыгравшихся возле Санта-Розы, прошло довольно много времени, но вид у меня такой, словно я только что вырвался из рук разъяренных индейцев, вставших на тропу войны.
Я гораздо больше сержусь на себя, чем на Милса. Позволить побить себя какому-то сопляку! Моя гордость задета, а когда задета гордость Мэллоя, значит он встал на тропу войны.
— Что вы хотите? — спрашиваю я агрессивно. — У меня и так достаточно неприятностей, чтобы еще и флики перебегали дорогу. Так что попутного ветра!..
У флика симпатичная улыбка, и он с интересом рассматривает громадный кровоподтек на моей шее. Затем издает легкий свист и качает головой.
— Скажите… — он всей массой наваливается на дверцу машины, — это лошадь копытом?..
Я саркастически хмыкаю.
— Лошадь!.. Вы видели молот на углу Рошфор и Джефферсон-стрит?
Он утвердительно кивает, глаза его округляются.
— Ну так вот! Я подложил под него свой кадык и проверил, сколько ударов он может выдержать.
Он проглатывает это. Кажется, простак.
Но тем не менее ему кажется, что я шучу. Он смеется.
— Разыгрываете меня, а? Во всяком случае, это ваше дело. Капитан ждет вас в Центральной полиции. Мне поручили отвезти вас.
— Скажите, что у меня имеются дела и поважнее, — я делаю попытку вылезти из машины.
Флик достаточно любезен.
— Он сказал, чтобы я привез вас или приволок. Так что выбирайте сами. Потому что если старик приказывает приволочь, это так и следует понимать. Не хотелось бы прибавлять вам украшений…
— Что за манера разговаривать со старшими? — возмущаюсь я.
— Манера старика. Поверьте, он может себе это позволить, — обнадеживает меня жизнерадостный флик. — Будет лучше, уверяю вас, если вы поедете добровольно. Идет?
Ничего не остается, как нажать на стартер.
В один прекрасный вечер я надеюсь встретить своего обидчика на темной улочке и надеюсь, башмаки мои будут подбиты гвоздями.
Мифлин встречает меня у входа. Вид у него обеспокоенный.
— Салют, Майк! Не скажешь ли, что происходит?
— Тебя дожидается капитан. Иди к нему. Он уверен, что ты знаешь гораздо больше, чем сказал. Так что будь осторожен.
Я поднимаюсь по лестнице вслед за ним, потом иду коридором и подхожу к двери, на которой написано:
ЭДВИН БРЕНДОН — КАПИТАН
Мифлин стучится осторожно, словно дверь сделана из яичной скорлупы, потом пропускает меня вперед.
Это большая светлая комната, хорошо меблированная. Турецкий ковер покрывает пол, там и тут стоят кресла. Стены украшены репродукциями Ван-Гога, а в простенке притаился большой сейф. Одно окно открыто, из него видна панорама порта, а из другого открывается вид на коммерческий район города. За столом сидит Брендон, и на тот случай, если вы его не знаете и не догадываетесь, чем он здесь занимается, над ним висит табличка, на которой золотыми буквами написано: «Эдвин Брендон — капитан».
Брендону около пятидесяти. Он маленького роста, с предрасположением к тучности. Его гладко уложенные волосы белы, а глаза пронзительны, и в них столько же теплоты, сколько у льдины в реке.
— Садитесь, — он указывает белой пухлой рукой на стул возле стола. — Я подумал, что настало время нам с вами кое о чем поговорить.