Перед ней открылась дверь.
— Джулия?
— Да.
Девушка прошла в комнату Зажглась лампа, и прежде чем она с улыбкой успела повернуться, Гарри Винс уже обнимал ее.
— И ты говоришь, что не везет, любовь моя, — шепнул он. — Я уже приготовился провести грустнейший вечер. Я думал, что вы пойдете в кино.
Она обняла его за шею, прижимаясь лицом к лицу.
— Сэм появился в последний момент, — сказала она. — О, Гарри, ведь уже так давно… поцелуй меня.
Гарри крепче прижал ее к себе. Сердце его бешено колотилось.
— У нас так мало времени, любимый, — говорила она, отстраняясь, — так не будем терять драгоценные минуты на болтовню.
— Я ждал этого с таким же нетерпением, как и ты, — ответил Гарри. — Дай мне пальто. Там, в той комнате, горит огонь, пойдем туда.
Пройдя впереди Гарри, она оказалась в уютной комнате с пылающим в камине огнем, танцующие отблески которого создавали необычно интимную обстановку.
— Не зажигай света, Гарри.
Он закрыл дверь и, прислонившись к ней спиной, смотрел на Джулию. Он всегда удивлялся быстроте, с какой она раздевалась. Вот и сегодня она, стремительно потянув молнию, потом другую, через несколько секунд уже стояла перед ним совершенно обнаженная и прекрасная.
— Джулия, ты самое чудесное создание на свете, — хриплым голосом проговорил он.
Она повернулась к нему спиной, опустилась на колени перед камином и протянула к огню руки.
— Только ты, Гарри, можешь мне сказать это и убедить меня в этом.
Он подошел к ней, встал на колени рядом, обнял за талию и привлек к себе.
— Я живу лишь для таких мгновений, — шептал он. — Мне кажется, что земля перестает вращаться, что на земле существуем только мы двое.
Она подняла на него свои глаза, закинула руки за шею и, протянув к себе его голову, поцеловала.
Будильник на ночном столике отзвонил восемь часов, и Джулия приподнялась.
— Не шевелись, любимая, — попросил Гарри из темноты, обнимая ее, — у тебя еще целый час!
— Нет, только полчаса, я не должна заставлять его ждать.
— Джулия, так не может продолжаться вечно, — Гарри прижимал ее лицо к своему. — Разве ты не можешь с ним поговорить? Скажи ему, что ты не хочешь больше с ним оставаться.
— Но, послушай, Гарри! Ты хорошо знаешь, что Ник никогда не откажется от меня. А к тому же как мы будем жить? Не начинай этого спора, прошу тебя. Ты сам знаешь, что это ни к чему не приведет.
— Но это опасно. Если кто-нибудь узнает…
— Он ни о чем не догадывается.
— Что ты о нем знаешь? Он не идиот. Может быть, он давно подозревает.
— Ну нет! Он даже предложил сегодня, чтобы ты сходил со мной в кино.
— Боже мой! И что ты ответила?
— Что хочу пойти только с ним.
Гарри смотрел на потолок, по которому бродили причудливые тени от камина.
— Если когда-нибудь Инглиш узнает, — наконец проговорил он, — он убьет нас обоих. Он даже не станет раздумывать. Он начнет с того, что поручит кому-нибудь убить нас, а затем наймет Крайня вести это дело.
— Ты говорить глупости, моя любовь, — Джулия поцеловала его. — Ник никогда не сделает ничего подобного. Он слишком дорожит своей карьерой, чтобы скомпрометировать ее. Представляешь, он хочет назвать госпиталь своим именем. И он, конечно, не убьет нас.
Гарри не был в этом убежден.
— Если он когда-нибудь нас застанет…
— Но это нам не угрожает. Я прошу тебя, не будь глупым, Гарри. Теперь он не узнает ничего.
— Как это теперь?
— Теперь, когда Рой умер.
— А какая связь между Роем и нами?
Джулия нехотя ответила:
— Рой был в курсе. Вот уже шесть месяцев он заставлял меня «петь».
Гарри вздрогнул. Паника овладела им, сердце сжалось. Он понял, как всегда боялся, что Ник узнает о их связи.
Он вылез из кровати, надел халат и зажег лампу.
— Рой был в курсе? — переспросил он, белый как полотно.
Джулия повернулась к нему, закрыв грудь руками.
— Да, он знал. Теперь, когда он умер, я могу сказать тебе об этом.
Гарри стало подташнивать.
— Но почему ты не сказала мне раньше? — с отчаянием спросил он.
— Я боялась потерять тебя. Я знаю, как ты относишься к Нику, и понимаю тебя. Если бы ты знал, что Рой в курсе, ты бы отказался от свиданий со мной. А этого я не смогла бы вынести.
Гарри подошел к бару и налил себе полный стакан виски. Его руки дрожали.
— Ты хочешь?
— Нет, дорогой мой. Ничего не бойся. Все будет хорошо, уверяю тебя, ведь Рой мертв.