Дня человека, до такой степени стесненного в деньгах, Рой выбрал себе довольно роскошное жилье. «Никакой ответственности за свои поступки, — с горечью подумал Инглиш. — Он всегда удовлетворял свои желания, не заботясь о том, как их оплатить, это его мало беспокоило…»
Инглиш толкнул калитку и пошел к входной двери по аллее, окаймленной розовыми кустами и жонкилями с нарциссами.
Он нажал на пуговку звонка и услышал его треньканье в доме. Звонок действовал на нервы, и Инглиш невольно поморщился. Через несколько минут дверь приоткрылась, удерживаемая лишь цепочкой.
— Кто там? — спросил резкий женский голос.
— Ник Инглиш.
Он услышал удивленное восклицание.
— Брат Роя, — объяснил он, обозленный, что вынужден связывать себя с непутевым родственником.
Цепочка была снята, дверь открылась, залив площадку ярким светом.
Корина Инглиш ни на йоту не изменилась с того дня, когда он ее видел. Он подумал, что и в тридцать лет она останется такой же. Это была очень светлая блондинка маленького роста, и ее хорошо сложенная фигура имела соблазнительные выпуклости. На ней под черной пижамой было надето розовое шелковое дезабилье… Увидев, что ее рассматривают, она быстро подняла руки к своим золотистым локонам и стала поправлять их, глядя на него широко раскрытыми голубыми глазами младенца или куклы.
— Добрый вечер, Корина, — сказал он. — Я могу войти?
— Понимаете, я сама не знаю, — ответила она. — Рой еще не вернулся. Вы хотели его видеть?
Он с трудом сдержал раздражение.
— Я думаю, мне лучше войти, — проговорил он как можно любезнее. — К несчастью, у меня для вас неприятная новость.
— А! — ее большие глаза раскрылись еще больше. — Может быть, вам лучше обратиться к Рою. Я не люблю узнавать о неприятностях. Рой никогда не доставлял мне их и не любит, когда мне о них рассказывают.
— Вы здесь простудитесь, — сказал он, делая шаг вперед и тем самым заставляя ее отступить в сторону. Он закрыл за собой дверь. — К тому же я боюсь, что это известие касается вас, только вас одной.
Ее кукольное личико сморщилось, но прежде чем она успела заговорить, он направился к одной из дверей.
— У вас здесь гостиная? Давайте сядем.
Она провела его в большую комнату, в которой довольно дешевая, но модная мебель выглядела неплохо.
Огонь в камине почти погас. При этом тусклом освещении Инглиш все же заметил, что ее одежда изрядно потерта на локтях и у шеи.
— Будет лучше, если мы дождемся Роя, — сказала она, сжимая и разжимая свои маленькие руки.
Она весьма старалась отдалить неприятное известие.
— Как раз по поводу Роя я и пришел к вам, — испытывая досаду, проговорил он. — Прошу вас, сядьте. Я был бы рад избавить вас от этой новости, но рано или поздно вам придется ее узнать.
— Он… У него неприятности?
Она неожиданно упала на стул — ноги отказались служить ей. Он заметил, как побледнело ее лицо, несмотря на обильную косметику.
Он покачал головой.
— Нет. У него нет неприятностей. Это значительно хуже.
Он хотел прямо сказать ей, что Рой умер, но перед ее кукольным лицом, перед этими глазами ребенка, расширенными от ужаса, заколебался.
— Он ранен? — под его немигающим взглядом она вдруг отшатнулась, будто он собирался ее ударить. — Он… Но он не умер?
— Да, он умер, — ответил Инглиш, — я огорчен, Корина, что вынужден вам сообщить об этом. Если я могу чем-нибудь помочь…
— Умер! Но ведь это невозможно.
— Но это так.
— Это невозможно, — повторила она, и голос ее снова стал пронзительным. — Вы говорите это, чтобы напугать меня. Вы никогда не выносили меня, я это знаю. Как он мог умереть?
— Он убил себя, — мрачно сказал Инглиш.
Она внимательно посмотрела на него и на этот раз поверила ему, он это сразу понял. Ее кукольное личико перекосилось. Она откинулась на диван, закрыв глаза рукой, рыдания сотрясали ее тело.
Инглиш подошел к маленькому бару, расположенному в углу комнаты, открыл его, наполнил стакан коньяком и подошел к молодой женщине.
— Выпейте это.
Он поднес стакан к ее губам, и ему удалось заставить ее глотнуть алкоголя прежде, чем она успела отстранить его руку.
— Он убил себя?
Он утвердительно кивнул и, обеспокоенный странным выражением ее глаз, спросил:
— У вас есть кто-нибудь, кто мог бы провести с вами сегодняшнюю ночь? Вы не можете оставаться здесь одна.
— Но теперь я совершенно одна, — слезы потекли по ее лицу, смывая краску. — О, Рой, Рой! Как ты мог сделать это? Как ты мог оставить меня одну?