Я достал пять десятидолларовых бумажек и положил их на видное место.
— Джоян вышла замуж за американца по имени Джефферсон. А его-то ты знала?
Она сделала недовольную гримасу.
— Я встречалась с ним. — Она снова посмотрела на фотографию. — Почему у нее такой вид? Как будто она… мертвая?
— Так оно и есть.
Девица отбросила снимок, словно он обжег ей руки.
— Плохая примета — смотреть на мертвых, — сказала она. — Дайте мой подарок, мне пора идти.
Я достал фотографию Германа Джефферсона и показал ей.
— Ее муж.
Она мельком взглянула на снимок.
— Я ошиблась. Я не встречалась с ее мужем. Пожалуйста, отдайте мой подарок!
— Ты только что сказала, что встречалась с ним.
— Я ошиблась.
Мы смотрели друг на друга. По выражению ее лица я понял, что напрасно трачу время. Больше она мне ничего не скажет. Я отдал ей деньги.
— Ты получишь больше, если расскажешь о Германе Джефферсоне, — сказал я без особой, впрочем, надежды.
Моя гостья направилась к двери.
— Мне ничего о нем неизвестно. Спасибо за подарок.
Она открыла дверь и исчезла за ней, дразняще покачивая бедрами. Я понимал, что остался в дураках, но меня это не очень беспокоило, так как за все расплачивался Джефферсон-старший.
Устав валяться на кровати, я решил пойти куда-нибудь пообедать. В коридоре мне снова на глаза попалась Лейла. Она переоделась в нарядный пурпурный с золотом чунгазан, а в волосы воткнула белый цикламен.
— Та девушка недолго у вас задержалась. Зачем вы ее привели?
— У нас была просто деловая встреча, — оправдывался я, запирая дверь. — Мне нужно было поговорить с ней.
— О чем? — подозрительно спросила Лейла.
— О том, о сем, — неопределенно ответил я, оглядывая Лейлу. Она была очень мила.
— Может, пообедаем вместе?
Ее лицо оживилось.
— Это чудесная идея! — Она метнулась в свою комнату, схватила сумочку и присоединилась ко мне. — Я проголодалась и поведу вас в отличный ресторан. Там очень вкусно кормят, и это обойдется совсем недорого.
Мы прошли мимо портье, занятого подсчетами на но-обаке — старинных счетах с бусинками. Его старые желтые пальцы бегали по бусинкам с изумительной быстротой. Он даже не повернул голову в нашу сторону. Выйдя на улицу, мы повернули к стоянке такси.
— Нам до парома, — 1 объяснила Лейла. — Ресторан находится на той стороне.
Пока мы добирались, Лейла рассказывала мне о фильме, который она видела двенадцать дней назад. Я понял из ее рассказа, что китаянки обожают кино. В это нетрудно было поверить, глядя на очереди возле каждого кинотеатра. Лейла объяснила мне, что очереди стоят с самого утра, чтобы получить лучшие места. Когда мы переправились через пролив, она предложила пройти пешком по Натан-роуд, нагулять аппетит. Идти по улице рядом и разговаривать было почти невозможно. В это время Коолум запружен народом, и прогулка требует особой сноровки. Наш путь освещали яркие неоновые рекламы. Я пришел к выводу, что китайские иероглифы на рекламах выглядят особенно изысканно. Они лишены банальности надписей, которые можно прочесть, и потому для нас, белых, становятся таким образом в один ряд с произведениями искусства. Наконец мы добрались до ресторана, расположенного на боковой улочке, кишевшей детьми.
— Здесь мы сможем хорошо поесть, — сказала Лейла.
Ресторан сразу оглушил меня, хотя посетителей практически не было видно. Каждый столик скрывался за ширмой. Слышался стук палочек, звон посуды и высокие китайские голоса. Хозяин проводил нас за ширму, улыбнулся Лейле и удалился. Лейла положила сумочку на стол, прочно утвердилась на стуле и одарила меня сияющей улыбкой.
— Заказывать буду я, — заявила она. — Сначала жареные креветки. Потом суп из акульих плавников, потом запеченные цыплята — это здешнее фирменное блюдо.
Потом я подумаю, что еще заказать, но сначала обязательно жареные креветки.
Она быстро заговорила с официантом на кантонском диалекте. Когда тот, приняв заказ, ушел, Лейла перегнулась через стол и похлопала меня по руке.
— Я люблю американских джентльменов. Они так энергичны и к тому же очень интересны в постели… и у них много денег.
— Не очень-то полагайся на это, — сказал я. — Иначе тебя ждет разочарование. Ты давно в Гонконге?
— Три года. Мне удалось бежать из Китая только потому, что у моего двоюродного брата была джонка. Он переправил меня в Макао, а оттуда я уже попала сюда.
Официант принес китайское вино и разлил его в маленькие чашечки. Оно оказалось подогретым и довольно крепким. Когда официант вышел, я спросил: