— Ну, так что ты думаешь по этому поводу? — тихо спросил Джек. — Грентом, должно быть, прознал о моем разговоре с Флетчером и быстренько закрыл бедняге рот. Вот это уже совсем не шутки.
— А что, если это всего-навсего совпадение? — неуверенным тоном спросил Генри.
— Хотелось бы в это поверить! Но кому нужна была смерть безработного служащего? Такие вещи без крайней необходимости не делаются. Я считаю, что тебе в любом случае стоит поговорить об этом с Польсеном.
— А что ты намерен делать?
— Хочу незаметно понаблюдать за клубом. И если обнаружится что-нибудь интересное, тут же дам тебе знать.
— О’кей, — смягчился Генри. — Я обязательно переговорю с Польсеном.
— Давай сделаем это немедленно. Вряд ли он еще спит.
Генри недовольно проворчал:
— Этой ночью мне спать не придется, это уже совершенно точно…
— Ты отправишься в постель сразу же, как мы переговорим с Польсеном, — успокоил его Джек после того, как дал таксисту новый адрес.
Им пришлось ждать около получаса, прежде чем Польсен наконец соизволил принять их. Он вошел в маленькую приемную, хмуря брови и строго глядя на них.
— Надеюсь, Генри, причина визита в столь неурочный час достаточно серьезна, — сухим тоном произнес он. Затем, вопросительно посмотрев на Джека, ткнул в его сторону пальцем. — Кто этот молодой человек?
— Позвольте, мистер Польсен, представить вам Джека Эллинджера, репортера, занимающегося криминальными репортажами, — почтительно ответил Генри. — Он сумел добыть кое-какие сведения, и я подумал, что, может быть, они заслуживают вашего внимания.
Польсен даже не кивнул Джеку. Длинным костлявым пальцем он постучал в грудь Генри.
— Я плачу вам за то, чтобы вы сами выслушивали сведения, а затем, по мере важности, публиковали их. У меня и так слишком много дел, чтобы взвалить на себя еще и вашу работу. Возвращайтесь к себе и, если эти сведения такие интересные, печатайте репортаж, если же нет — пошлите Эллинджера к черту.
— Это касается Мендетты и его клуба «Двадцать девять», — терпеливо объяснил Генри. — После утреннего разговора с вами я подумал, что прежде чем подписать репортаж в печать, необходимо переговорить с вами.
Сердитые глаза Польсена расширились.
— Я же приказал оставить в покое Мендетту и его клуб! И если я так сказал, значит, знаю, что делаю.
— Как прикажете, сэр. Извините за беспокойство! — пошел на попятную Генри.
— Мендетта стоит во главе банды сутенеров, делающих бизнес на проституции, — влез в разговор Джек. — Они похищают девушек. У меня имеются доказательства того, что они используют клуб для прикрытия своих грязных делишек. Я прошу вас позволить мне расследовать это дело до конца.
Польсен выпрямился, его узкое лицо побелело от гнева.
— Я больше не намерен обсуждать эту тему, — обратился он к Генри, не удостоив Джека даже взглядом. — Я же объяснил вам вашу позицию. Оставьте клуб «Двадцать девять» и Мендетту в покое. Увольте из редакции всех людей, которые не следуют моим указаниям. Спокойной ночи.
Вздернув подбородок, он повернулся и вышел из приемной.
Глядя на Джека, Генри развел руками.
— Ну и что ты на это скажешь?
— Интересно, на каком крючке Мендетта держит нашего патрона, если бедняга буквально умирает от страха? — Джек надел шляпу. — Если он надеется, что сможет меня остановить, то здорово ошибается.
Генри озабоченно посмотрел на него.
— Зачем тебе лишние неприятности, Джек? — сказал он мрачно. — Польсен пользуется определенным влиянием в городе.
— Тем хуже для меня! — Джек вышел, хлопнув дверью.
Глава 11
Грентом что-то писал, сидя за внушительным письменным столом. В пепельнице лениво догорала сигара, и только скрип пера по бумаге нарушал тишину ночи.
Без стука открылась входная дверь. Он раздраженно поднял голову и увидел перед собой Равена, кровожадно смотревшего на него. Позади него переминался с ноги на ногу бледный и растерянный Лу Эйлер.
Грентом медленно отложил авторучку. Его лицо постепенно заливала бледность, челюсть конвульсивно сжалась.
— Прикажи убраться этой обезьяне, — рявкнул Равен.
Грентом понял, что Мендетта мертв, иначе Равен никогда бы не рискнул вот так явиться к нему в столь поздний час. Не доверяя голосу, он сделал знак Лу убраться. Тот пожал плечами, чувствуя, однако, облегчение. Равен захлопнул дверь и, подойдя к столу, не говоря ни слова, положил перед Грентомом листок бумаги. Тот узнал почерк Мендетты и, не дотрагиваясь, прочитал. Затем тихо произнес: