Я пожал плечами.
— Да так. Этот город заинтересовал меня.
— Вы повредили руку?
Мои пальцы еще не зажили после удара, нанесенного брату Реи.
— Неполадка в машине. Полез исправлять. Пустяки, до свадьбы заживет. Как вы, Дженни?
— Поправляюсь. Лодыжка медленно срастается.
Я рассказал о встрече с Деревяшкой и девочкой.
— Пришелся не ко двору.
— Мисс Мэтис очень профессионально относится к работе. — Дженни покачала головой. — Вы обиделись?
— Не сказал бы. — Помолчав, я спросил то, что очень хотел бы узнать: — Скажите мне, Дженни, одну вещь.
Брат Реи Морган с виду тертый парень. На какие средства он живет, вы не знаете?
— Фел?
— Его зовут Фел Морган?
— Фелдон. Он внук Фелдона Моргана. Так его назвали в честь деда. Того застрелили в момент ограбления банка.
— В самом деле? А чем он зарабатывает себе на жизнь?
— Что-то связанное со старыми автомобилями. Он продает металлолом или что-то в этом роде. А почему вас это интересует?
— Да из-за их дома. Ну и местечко. Не думал, что человек хотя бы с минимальным заработком может жить в такой дыре.
— О, некоторым просто безразлично, где жить. — Что-то похожее на волнение отразилось на ее лице. — Меня тревожит Рея. Она так легко может снова попасть в беду. От брата мало толку. А она так одержима мыслью разбогатеть. И никак не может понять: чтобы иметь много денег, их надо заработать. Она заявляет, что не может ждать так долго. Я столько с ней говорила на эту тему, но ее ничем не прошибешь. Начинаю сознавать, что она безнадежна. Неловко говорить такое о ком-либо, но Рея может оказаться неисправимой. Я чувствую, что вскоре она снова ввяжется в какое-нибудь темное дело и на сей раз попадет в тюрьму на долгие годы.
— Это ее дело и забота, — заметил я. — Да, теперь я понимаю, какое у вас нелегкое занятие.
Она приподняла руки в бессильном жесте и снова уронила на простыню.
— Я не жалуюсь, это моя работа. — Помолчав, она продолжала: — Человек должен сам прожить свою жизнь. Время от времени мне все же удается влиять на людей, и это меня утешает. — Она улыбнулась мне. — Не могу ли я повлиять на вас, Ларри, хоть немного? Не согласитесь ли вы вернуться в свой город и забыть о нас, чтобы я могла порадоваться за вас?
Я на секунду задумался.
Дженни — человек, желающий всем добра. Человек, поднимающийся по эскалатору, идущему в обратном направлении. У меня же на уме другое, представляется удобный случай втереть ей очки. Она прикована к постели и еще недели две не сможет выйти из больницы. Я притворился, что колеблюсь, потом кивнул головой.
— Хорошо, Дженни, считайте, вы на меня повлияли. Я уеду. Вы правы, я зря теряю время, находясь здесь. Очень не хочется покидать вас, вы были хорошим другом, но вы правы. Я уеду завтра утром.
Может быть, я недостаточно убедительно говорил эти слова, или Дженни была более проницательной, чем мне показалось, так как она печально на меня посмотрела, потом сказала:
— Я убедилась: человек должен сам прожить свою жизнь. Лишь очень немногие следуют советам, даже если они и хороши. Но что делать, если такова человеческая природа?
Неожиданно мне очень захотелось рассказать ей, что со мной происходит. Я сознавал, что никогда не откроюсь доктору Мелишу, но под ее испытующим взглядом я уже было собрался покаяться. Однако в сознании снова всплыл образ Реи, и момент признаний миновал.
Я прикоснулся к ее пальцам, выдавил улыбку, произнес несколько банальностей насчет того, чтобы не потерять связь в будущем, и вышел из больницы уже полностью поглощенный мыслями о том, что я буду делать сегодня вечером.
У себя в номере я распаковал покупки. Надел пиджак, парик и зеркальные очки. С «береттой» в руке я прошел в ванную, где висело зеркало в рост человека, и всмотрелся в отражение. Вид у меня получился весьма несимпатичный, и я был абсолютно уверен — никто из моих знакомых не узнал бы меня. Я злобно оскалил зубы, и вышло довольно устрашающе. Вскинув пистолет, я прицелился в отражение и прорычал:
— Ни с места! Ограбление!
Если бы грозная фигура, подобная той, что я видел в зеркале, вошла в мой офис в Парадиз-Сити, я без колебания выложил бы все бриллианты из сейфа. Удовлетворенный, я снял парик, очки, пиджак и сложил в сумку. Не поленившись съездить за ними в такую даль, я лишил полицию возможности проследить их происхождение, а значит, и добраться до меня.
Я был доволен собой.
Теперь оставалось дождаться ночи — потом я стану настоящим преступником. Я лежал на кровати и пункт за пунктом перебирал в голове предстоящую операцию. Убедившись, что все заучено наизусть, я уснул, радуясь наступившей дремоте. Это доказывало — мои нервы в порядке.