— Еще одну порцию, сэр, чтобы скоротать эту долгую ночь? — бармен подмигнул и взял со стойки бутылку. — Через три четверти часа наступит рассвет.
— Нет, — пьяно возразил Калверт, — ночь только начинается.
Он яростно тряс головой, не замечая, что бармен уже отошел от него. Внезапно он увидел человека — тот самый «ежик», который преследовал его на Ленсингтон-авеню. Пальцы Калверта, сжимавшие стакан, побелели. Еще раз глянув на своего преследователя, он встал со стула и, прихватив стакан, направился к столику, за которым тот расположился.
Незнакомец, без интереса глядя на приближающегося Калверга, пил пиво. На вид ему было лет тридцать, не больше. Крупное лицо можно было бы назвать красивым, если бы его не портил тяжелый подбородок. Карие глаза глубоко сидели в глазницах и абсолютно ничего не выражали.
— Хочу вас кое о чем спросить, — произнес Калверт. — Вы считаете приличным следить за человеком, чья жена…
— Простите, я вас не понимаю, — глаза незнакомца немного сузились.
— Тогда разрешите представиться. Я Гарри Калверт.
— Понятно, — вежливо прозвучало в ответ.
— Ну, а как вас зовут?
— Том Плайер, — без колебания ответил незнакомец.
— Доброе утро, мистер Плайер, — Калверт осушил свой стакан, все еще продолжая разглядывать прическу человека, с которым только что познакомился.
Музыканты наигрывали мелодию, которая была популярна лет пятнадцать назад. Калверт рассмеялся, откинув назад голову.
— Извините, мистер Плайер. Еще раз прошу извинить меня.
— Не понимаю, что тут смешного. Ну и развезло же вас!
— В самом деле? Вы не помните названия этой песни?
— «Милая Бетти».
— Да, да, да. Боже мой! Как давно это было!
Он вновь расхохотался, но вскоре умолк и опять принялся рассматривать своего собеседника.
— В каком университете вы учились, мистер Плайер?
— В Дартмонтском.
— Наверное, ваша прическа — это память об университете? У вас многие ее носили?
— Мне не нравится ваш тон и ваша настырность. Прекратите, пожалуйста.
— Но я должен хоть что-то знать о человеке, преследовавшем меня…
— Если вы сами не уберетесь отсюда, я вышвырну вас вон, — голос Плайера стал зловещим.
— Старая дартмонтская песенка. А еще корчит из себя джентльмена…
Плайер ударил его так неожиданно, что свет померк в глазах Калверта. Стараясь сохранить равновесие, он ухватился за край стола, но новый удар опрокинул его на пол.
Глава 2
— Грейс, — Калверт говорил так тихо, что сам не слышал себя. — Грейс, дорогая, как хорошо, что ты здесь. Я так нуждаюсь в тебе. Дорогая, не укоряй себя. Я виноват во всем. Вчера я пил всю ночь в разных заведениях и нарвался на неприятности. Этот тип, который ударил меня, Плайер, наверное, снова испарился, как и на Ленсингтон-авеню. Забудь о нем, дорогая, пусть проваливает…
Он открыл глаза, но перед ним стояла вовсе не Грейс, а какая-то блондинка, кажется, хорошо знакомая ему. Вот только имя он никак не мог припомнить. Калверт вновь закрыл глаза и попытался вспомнить, где он находится. Звуки музыки… Это значит, что он все еще пребывает в баре Енсена.
Звучала уже другая мелодия, отдававшаяся в черепе Калверта болезненным гулом:
«Наверное, бар закрывается», — подумал Калверт. Играли прощальный вальс, которым всегда заканчивались танцы в его студенческие годы. Вальсок, кажется, завезли из Франции. Значит, девушка, склонившаяся над ним, Нэнси Кэртней… Он знал ее много лет тому назад.
Он открыл глаза и увидел совсем другое лицо — мужское, обрамленное темными волосами и украшенное маленькими усиками.
— Послушай, Нэнси, — пролепетал Калверт, — ты так изменилась.
Мужчина произнес:
— Тебе лучше, приятель? Приходишь в себя?
Калверт обнаружил, что лежит на красном диванчике в какой-то комнатушке. Он попробовал сесть, но тут же снова опрокинулся на спину. Затылок невыносимо болел.
— Скоро тебе станет лучше, — успокоил его мужчина.
Калверт закрыл глаза, и прежний навязчивый мотив опять зазвучал в его голове. Болезненно морщась, он обратился к мужчине:
— А где Нэнси?