Я посмотрел на нее, и все понял.
— О’кей, я иду.
Она подбежала к двери и распахнула ее.
— Убирайтесь отсюда.
Проходя мимо нее, я захватил целую горсть ее шелковистых волос и сорвал с головы парик. Она вскрикнула и протянула руку, чтобы отнять его, но я схватил ее за запястье.
Я посмотрел на ее светлые волосы, коротко подстриженные «под мальчика».
Я улыбнулся ей.
— Хэлло, Джонни Джексон! Наконец-то я вас нашел.
Урчание тяжелых грузовиков на шоссе было единственным звуком в этой чистенькой уютной гостиной.
Волли Воткинс как бы окаменел, Девушка тоже не двигалась. Она смотрела то на меня, то на него. Я тоже не хотел нарушать тишины. Первым вкрадчиво заговорил Волли:
— Я думаю, Джонни, детка, мы должны объяснить мистеру Уоллесу…
— Ради бога! — воскликнула она и выхватила у меня из рук парик. — Скажите ему!
Она выскочила из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Воткинс внимательно посмотрел на меня.
— Может быть, вы составите мне компанию, мистер Уоллес? Возможно скотча, а? И если вас это не затруднит, смешайте напитки. Мое колено отчаянно заболело.
— Конечно, но как обед?
Я прошел к маленькому бару и приготовил два бокала с содовой.
— Очень сожалею, что так получилось, мистер Воткинс.
— Ох, обед подождет. Ничего особенного.
Он приподнял бокал, посмотрел его на свет и одобрительно кивнул:
— Именно то, что требуется, мистер Уоллес.
Я снова уселся в кресло.
— Вы не должны мне ничего объяснять, мистер Воткинс. Я нашел Джонни Джексона, мое задание выполнено.
— Я бы не хотел, чтобы все было так просто, мистер Уоллес. Сначала выслушайте историю Джонни, тогда вы отнесетесь к ней с большим пониманием и сочувствием.
Я закурил сигарету и принял более удобную позу.
— Хорошо, я слушаю.
— Постараюсь быть максимально кратким. И Китти, и я были с самого начала в курсе этой печальной истории. Наш сын принес нам лишь разочарование, я не стану говорить об этом еще раз. Мы любим детей. Когда Джонни появилась в Сирле и пришла в наш магазин, мы оба приняли в ней горячее участие. Разумеется, мы считали ее мальчиком. Нам было известно, как живет старый Фред, поэтому предложили ему, если он хочет, приезжать к нам принимать ванны. Ведь Фреду все это казалось чудачеством, в его доме и помыться-то было негде. Она с благодарностью приняла предложение. Таким образом мы виделись с ней регулярно и постепенно все сильнее привязывались. Сейчас, мистер Уоллес, я отношусь к Джонни как к собственной дочери. Когда ей исполнилось лет четырнадцать, Китти заподозрила правду, что она не мальчик, а девочка. К тому времени она нас тоже полюбила, но все же не так сильно, как этого грязнулю и грубияна Фреда. Однажды вечером, когда она приехала к нам принять ванну, она нам призналась.
Воткинс немного отпил из бокала. Потом продолжил:
— Ее мать, Стелла Коста, познакомилась с Митчем Джексоном как раз перед тем, как его призвали. В Митче было что-то такое, что привлекало к нему женщин. Стелла забеременела. Она умоляла Митча жениться на ней, и он заявил, что если родится мальчик, то он женится на ней после возвращения из Вьетнама. Она жаждала стать его законной женой. Не стану притворяться, будто я это понимаю.
Но когда у нее родилась девочка, она поняла, что Митч иногда на ней не женится. В отчаянии она зарегистрировала рождение ребенка, назвав его Джонни Джексоном, мальчиком, и послала Митчу копию свидетельства о рождении. Как я понимаю, оба Джексона были со странностями. Их интересовали только наследники мужского пола. Обрадованный Митч написал Стелле письмо, подтвердил свое намерение на ней жениться и даже сообщил отцу о рождении внука.
Стелла воспитывала ребенка как мальчика. Жилось ей очень тяжело, потому что Митч не присылал ей денег. Когда Джонни исполнилось восемь лет, он сделался для нее обузой, и она решила отослать его к деду. Она не постеснялась рассказать всю эту неблаговидную историю Джонни, внушив ей, что она не должна проговориться старому Джексону, что она девочка. В том возрасте ей нравилось быть мальчиком. Старый Джексон обрадовался приезду внука. По-своему он относился к ней хорошо, а Джонни полюбила этого невыносимого грубияна. Она рассказала, как вечерами он рассказывал ей про свои подвиги. Постепенно, разумеется, Джонни становилась все больше и больше девочкой. Старый Джексон частенько высказывался о женщинах настолько пренебрежительно, грубо и жестоко, и она не сомневалась, что если он выяснит правду, она его потеряет…
Воткинс посмотрел на меня.
— Печально, не так ли? Ведь она буквально боготворила его. И тем не менее чувствовала, что очень скоро до него дойдет, что она девочка. К этому времени моя Китти умерла, но она раз в неделю обязательно приходила мыться, и мы с ней много разговаривали. Она туго бинтовала себе грудь, чтобы обмануть деда, но боязнь разоблачения была невыносимой. Я посоветовал ей переехать ко мне. И она это сделала, чтобы не видеть его ярости, когда он обнаружит правду. Никто из нас не подозревал, что Джексон может написать полковнику Парнеллу. Потом явились вы и выяснили что к чему. Теперь вы все знаете, мистер Уоллес. Нам нечего стыдиться. И потом это уже не имеет значения, потому что Джонни уезжает. Я нашел ей место в Лос-Анджелесе. Там у моего племянника магазин готового женского платья, и он с удовольствием берет ее к себе. Надеюсь, она будет счастлива. — Он печально улыбнулся. — Я без нее буду сильно скучать.
— Это я могу понять, мистер Воткинс.
Я задумчиво посмотрел на него.
— Однако осталось много неясного. Вопрос денег, например.
— Каких денег?
— Старого Джексона.
— Разве у него были деньги? Мне ничего об этом неизвестно.
Я решил, что он говорит правду.
— Она ушла от своего деда примерно два месяца назад, — сказал я, — и перебралась к вам. Чем она занималась?
— Она сказала мне, что работает в каком-то клубе в Майами. Это меня не касалось. Здесь она проводила только уик-энды. Я считаю, что старики не должны совать нос в дела молодых.
— Полагаю, вы правы. Я должен поговорить с ней, мистер Воткинс. Необходимо заполнить кое-какие пробелы. Надеюсь, что она будет со мной откровенна, но этого нельзя ожидать, если вы будете рядом. Вы не возражаете?
Он немного подумал, потом кивнул головой:
— Почему я стану возражать? Просто попрошу вас быть с ней поласковее. Ей несладко жилось, мистер Уоллес. И я ее люблю.
Я поднялся.
— Разрешите я приготовлю вам новый бокал? Постараюсь ее не задерживать, потом вы сможете спокойно пообедать.
— Благодарю вас.
Поставив перед ним бокал, я пошел к дверям.
— Будьте с ней поласковей, — напомнил он.
Пройдя коридор, я постучал в дверь второй спальни и вошел. Джонни меня ожидала. Она полулежала на постели, держа в руках мишку. Сейчас на ней был светлый парик, выражение лица было мрачным.
— Давайте потолкуем, — сказал я, прикрывая дверь, потом придвинул стул и сел на него верхом.
— Что случилось с деньгами вашего дедушки?
Она крепче прижала к себе медвежонка..
— Я их взяла.
— Расскажи мне об этом, Джонни.
Она поколебалась, потом пожала плечами.
— Он хотел, чтобы они достались Митчу, затем, когда его убили, его сыну, если же не будет сына, то передать их в фонд ветеранов-инвалидов.
— Это мне известно. Поскольку вы были его дочерью, вы не могли претендовать на эти деньги.
— Совершенно верно. Взяла я их потому, что этот Везерспун пытался взять их.
— Чуть помедленнее, Джонни. Вы знаете про фабрику и банду торговцев наркотиками?
— Да. Мне про это рассказала мать.
— Знали ли вы, что ваш отец и Стобарт работали вместе?
— Мой отец уже погиб, когда эти два гада столковались. О’кей, мой отец был толкачом, ну и что? Зато он умер, спасая семнадцать молодых солдат, и был награжден медалью Почета.
Я не собирался ей сообщать, что он бросился в джунгли, стараясь спасти недельный солидный куш.
— Что вы сделали с деньгами, Джонни?
Она посмотрела на меня, ее глаза сверкали.