— Его мать тоже так думала, — пробурчал Лепски. — Вернемся к делу, мисс Эрнандес. Вы увидели пиджак и что-то вспомнили. Что?
— Называйте меня Долорес, — сказала она.
Лепски поблагодарил стол за то, что он скрывает нижнюю часть его тела.
— Да. Хорошо, Долорес… О чем вы вспомнили?
— Я вспомнила, что видела этот пиджак. Он шикарный, правда? На такой обратишь внимание.
— Когда вы его видели?
— Когда? Пятого.
Лепски насторожлися. Вечером пятого была убита Дженни Бендлер.
— Вы уверены в дате, Долорес? Это важно.
— Я уверена и скажу почему. Это день рождения Джемми. Джемми — это мой пес. Я повела еш в ресторан «Голубое небо». Меч родитель обожает Джемми. А вы любите собак, мистер инспектор?
Лепски сдержал ругательство. Он ненавидел собак.
— Значит, вы вышли вместе с собакой. Который был час?
— Обеденный. Я без ума от Джемми. Это мой лучший друг. Когда я возвращаюсь усталой домой, он ждет меня. Он-меня веселит. Он действительно милый.
Лепски сломал карандаш, который держал в руке.
— Вы прогуливались с собакой. И что же произошло?
Она скривилась.
— Ну, ко мне пристал один тип. Вы понимаете, ко мне все время пристают.
Лепски понимал это очень хорошо. Если бы он не был женат, он тоже к ней бы пристал.
— И на этом типе был такой пиджак?
Она погасила сигарету и сразу же зажгла новую.
— Невозможно остановиться, — сказала она, улыбаясь. — Я, похоже, нервничаю. Вы верите в то, что говорят о вреде табака?
— Все может быть. Вы сказали, что к вам пристал один тип, — продолжил Лепски.
— Ненормальный.
— И на нем был этот пиджак? — прошипел Лепски сквозь зубы.
Она широко открыла глаза.
— Нет, на нем был коричневый пиджак из синтетики…
Лепски сломал второй карандаш.
— Мы говорим об этом чер… Мы говорим о пиджаке с пуговицами в форме мяча для гольфа.
Она снова ему улыбнулась.
— Вы можете ругаться, если хотите, мистер инспектор, мне все равно. Я знаю многих мужчин, которые ругаются. Знаете, это мужская привычка.
Лепски сжал пальцы.
— Ну, а этот пиджак?
— Этот псих предлагал мне пятьдесят монет. Вы представляете? Джемми захотел нанести визит дереву, и в этот момент прошел пиджак. Едва я его увидела, я подумала, что он очень шикарный. Я люблю смотреть на хорошо одетых мужчин. Я питаю слабость к мужчинам, которые заботятся о своей внешности.
— Значит, вы увидели пиджак… На ком он был?
— Высокий парень, симпатичный, ну, вы понимаете?
Лепски протянул руку к блокноту.
— Расскажите мне о нем, Долорес.
Она погасила сигарету и зажгла новую.
— Я не видела его лица, мистер инспектор. С этим психом, который ко мне приставал, и Джемми, который хотел к дереву. Вы понимаете?
Лепски с трудом подавил желание схватить блокнот и швырнуть его в угол комнаты.
— Рассмотрим все подробно, — сказал он серьезно. — Мимо прошел мужчина, и вы заметили на нем такой пиджак… Так?
Совершенно верно.
Это было пятого в середине дня?
Она кивнула головой.
— Вы не видели лица этого человека, но вы его частично видели?
— Да.
— Хорошо. Это важно, Долорес. Он высокий, средний или маленький?
— Высокий. Мне нравятся высокие мужчины. Маленькие меня раздражают. Вы понимаете?
— Значит, он был высокий. — Лепски поднялся, — Такой же, как я?
Она посмотрела на него.
— Еще выше. Ненамного, но выше.
Лепски сел.
— Он был крепко сложен, худощав, нормальный?
— Он был широкоплеч. Я это заметила. Я люблю широкоплечих мужчин. Он был именно такой.
— На нем была шляпа?
— Нет. Его волосы мне понравились. Они были светлые. Вы понимаете? Настоящий блондин. Соломенного цвета волосы и коротко подстриженные. Мне надоели длинноволосые.
— Долорес, вы видели мужчину, светлого, с соломенного цвета волосами, высокого, широкоплечего, ростом примерно сто восемьдесят… Так?
— Совершенно верно, мистер инспектор.
— Вы больше ничего не заметили?
— На нем были синие брюки, которые очень подходили к пиджаку, и туфли «гучи». Я всегда замечаю обувь, и, на мой взгляд, эта обувь самая лучшая.
Лепски вздохнул. Несправедливо, что мужчина должен допрашивать такую девушку.
— Как он шел?
— Ну, он шел… как сказать? Как человек, который знает, куда идет… Широкими шагами.
— Он не хромал?
— О, нет.
— Долорес, это важно. Это первая информация о человеке, который уже совершил два убийства. Вы в курсе этого?
— Да. Я всегда слушаю Пита Хамильтона в свободное время. Он милый.
У Лепски были другие слова для характеристики Хамильтона, но сейчас было не время.
— Нам нужно иметь о нем как можно больше сведений. Вы заметили еще что-нибудь?
Она думала, гася сигарету, и задумчиво зажгла следующую.
— Руки! Для меня руки имеют большое значение. Вы понимаете, мистер инспектор? У меня есть друзья, вы понимаете? Их руки… Ну, вы понимаете?
Лепски кивнул головой. Он очень хорошо понимал, что мужские руки имеют громадное значение для такой девицы.
— Значит, я заметила его руки, когда он проходил. Тонкие руки с длинными пальцами, руки артиста, художника. Понимаете?
— Он может быть и хирургом?
— Может быть. У него были руки художника.
— По вашему описанию, у него был вид богатого человека.
Долорес сморщила маленький обворожительный носик.
— Он, может быть, из тех, которые занимаются мошенничеством. Вы понимаете? Я знала одного такого… Представляете?
— Да. Хорошо. Посмотрим, сможете вы вспомнить еще что-нибудь.
— Нужно побыстрее, мистер инспектор. Скоро мне нужно выводить на прогулку Джемми.
Лепски решил, что больше ничего важного она не вспомнит.
— Хорошо, Долорес. Вы нам очень помогли. Если бы вы увидели этого типа со спины, вы смогли бы его узнать?
— Да, конечно.
— Даже если бы на нем не было этого пиджака?
Она кивнула головой и встала.
— Еще одно, — посоветовал Лепски, поднимаясь. — Не рассказывайте никому об этом. Это важно. До сих пор из сотни сообщений, которые к нам поступили, только паши содержат полезные сведения. Этот человек опасен. Если слух о том, что вы можете его узнать, распространится… Вы улавливаете?
Черные глаза Долорес расширились.
— Вы думаете, он попытается меня ликвидировать?
— Возможно.
— Вы думаете, что он меня разрежет на куски?
— Возможно.
— Надеюсь, вы быстро его схватите, мистер инспектор. Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока вы его не схватите.
— Достаточно, чтобы вы об этом никому не рассказывали.
— Вы думаете, мне следует завести телохранителя?
Якоби поднялся со стула, но, встретившись взглядом с Лепски, снова сел.
— Если шеф посчитает, что это необходимо, я этим займусь, — сказал Лепски.
— Хорошо. До свидания.
Она улыбнулась Лепски, потом Якоби и вышла из комнаты.
Якоби вытирал руки носовым платком.
— Напомни мне ее адрес.
— Две сотни минимум, — сказал ему Лепски. — Будь разумным, Макс, С каких пор флик третьего класса может потратить двести долларов на шлюху?
Он взял свои записи и отправился в кабинет Террела.
Рейнольдс выключил телевизор после передачи Хамильтона и взглянул на Амелию, сидящую в кресле. Они прослушали детальный рассказ об убийстве Лу Буна. Хамильтон, любивший сенсации, не опустил ни одной детали. Он описал отрезанную голову и все, что было сделано с трупом.
«Нет никакого сомнения, то этот маниакальный убийца находится в городе, — сказал он в заключение. — Будьте осторожны. Никто не может считать себя в безопасности, пока его не поймают. Мы имеем право спросить, что делает для этого полиция!»
— Я не могу поверить, я не могу поверить! — воскликнула Амелия. — Криспин не мог!
— Не хочет ли мадам выпить? — предложил Рейнольдс.
— Да…