Луис ответил сонным голосом.
— Немедленно приходи, дорогой, — приказал Кендрик. — Мне нужно с тобой поговорить. И, главное, ничего не предпринимай, пока мы не поговорим.
— Что я должен не предпринимать? — спросил Луис. — Сегодня воскресенье!
Кендрик понял, что тот не видел передачу.
— Быстрее.
Он положил трубку.
Криспин Грэг включил телевизор. Двести тысяч! Глаза у него сощурились. Он совершил опасную ошибку, убив эту маленькую шлюху.
Кто в курсе? Только мать и Рейнольдс.
Мать? Единственное, что ее интересовало, это положение в обществе. Рейнольдс? Да, этот может предать. Рейнольдс со своими алкогольными потребностями, не колеблясь, потребует награду.
Криспин некоторое время сидел в задумчивости, теребя кинжальчик. Затем он поднялся. Стараясь не производить шума, он вышел и оказался наверху лестничной площадки. Он прислушался. Рейнольдс мыл посуду в кухне. Криспин бесшумно спустился по лестнице, подошел к двери его комнаты, открыл ее и вошел. От запаха виски он скривился. Окно, выходящее в сад, было защищено железной решеткой. Так как комнаты были на первом этаже, Амелия настояла, чтобы все окна были заделаны решетками.
Увидев телефон, он нажал на рубин и воспользовался выскочившим лезвием, чтобы обрезать провод. Потом он подошел к двери, вытащил ключ из замочной скважины и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.
В середине коридора была кладовка. Он зашел в нее и оставил дверь слегка приоткрытой.
Крисси, глухонемая, видела передачу Хамильтона. Она ничего не знала об убийствах, о которых говорил Хамильтон, и ее не интересовали местные новости. Но на нее большое впечатление произвела сумма в двести тысяч долларов. Что бы она сделала с такой суммой?
Воскресенье был ее выходной. Она сходила в церковь в 7 часов и сейчас намеревалась смотреть телевизор. Зная привычки Рейнольдса, она ожидала, когда он выйдет из кухни. Она хотела пойти туда и взять остатки курицы. Продолжая думать о том, что бы она сделала с такими деньгами, она открыла дверь своей комнаты и сразу же прикрыла ее…
Через щель она видела как Криспин вытащил ключ из двери Рейнольдса и потом зашел в кладовую.
Через несколько минут Рейнольдс вышел из кухни, прошел по коридору, вошел в свою комнату и прикрыл дверь. Крисси видела, как Криспин вышел из кладовки, осторожно вставил ключ в замочную скважину двери Рейнольдса, повернул его, затем вытащил и спрятал в карман. Потом он прошел по коридору и вошел в комнату матери.
Рейнольдс налил большую порцию виски и сел. Двести тысяч! Он позвонит в полицию! У него есть все доказательства, которые им нужны! Жуткие картины на стенах! Пепел сожженной одежды, на которой была кровь! Он был уверен, что полиция найдет указание на присутствие крови в пепле. Он заглядывал в топку и видел, что пуговицы остались целыми, только закоптились. Чего же он ожидает? Нужно позвонить немедленно! Хамильтон сказал, что все сведения будут использованы строго секретно. А когда он получит награду, ему будет в высшей степени наплевать на то, что может сказать мадам Грэг.
Он выпил и почувствовал себя полным решимости. Поехали!
Он поднялся и, слегка пошатываясь, подошел к телефону и снял трубку. На аппарате был номер центрального комиссариата. Несмотря на то что был пьян, но он понял, что сигнала нет. Он несколько раз нажал на рычаг, но телефон молчал. Такое случалось время от времени. Когда мадам Грэг однажды поручила ему заявить, что не работает телефон, ему ответили, что линия загружена и через некоторое время связь будет восстановлена.
Он колебался, затем налил себе еще. Посмотрел на часы: 10.38. Время еще было, сила привычки заставила его подумать о том, что он подаст мадам Грэг на обед. Что можно сделать? Через несколько дней у него будет двести тысяч долларов и он пошлет старуху ко всем чертям.
Он засмеялся, выпил виски упал на пол.
Нет, думал он, она слишком любит поесть. Он будет верным до последней минуты. Он приготовит ей хороший обед. Она любит поджаренное куриное мясо, и он ей его приготовит.
Протянув руку к трубке, он увидел, что провода обрезаны. По нему пробежала ледяная дрожь.
Он поднялся и проковылял к двери. Повернув ручку, он обнаружил, что она заперта.
Сидя в кресле, толстая Амелия была во власти ужасных мыслей. Карин Стернвуд! Она часто раньше бывала с мужем на обедах, устраиваемых в резиденции Стернвудов. На них она часто видела Карин. Боже мой, думала она с отчаянием, почему Криспин выбрал ее в качестве жертвы?
Если узнают правду, для нее это будет конец. Стернвуд будет безжалостным. Он заставит ее покинуть Парадиз-Сити! А это вознаграждение в двести тысяч! Она была уверена, что этот алкоголик Рейнольд предаст.
Она услышала, как открывается дверь. Подняв глаза, она увидела сына.
— У тебя задумчивый вид, мать, — сказал он.
Увидев его, она задрожала, и ее жирные руки сжались в кулаки.
Он сел в кресло, поигрывая кинжальчиком.
— Я убежден, что тебя волнуют те же проблемы, что и меня. Нужно заняться Рейнольдсом. Мне жаль, так как я знаю, что он нужен тебе, но мы не может больше доверять ему, так как его слишком привлекает награда.
Амелия хотела ответить, но не смогла произнести ни слова.
— Не делай такого вида, мать. Позволь мне сделать все самому. Это неприятно, но неприятно и для тебя, и для меня.
Амелия наконец с трудом произнесла:
— Криспин! Что ты хочешь сказать?
Он улыбнулся.
— Я хочу заняться Рейнольдсом. В конце концов, почему бы и нет? Он старый алкошлир, и ты единственная, кто о нем пожалеет.
Амелия с ужасом смотрела на сына.
— Ты им займешься?
— Послушай, мать, пожалуйста, не будь идиоткой!
Скрипящий голос сына заставил ее вздрогнуть.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, говоря это.
Амелия наклонилась вперед, умоляюще сложа руки.
— Криспин, мой мальчик, — сказала она, — я твоя мать, я тебя люблю, умоляю, выслушай меня. Ты прекрасно знаешь, что ты болен. Прошу тебя, обратись к врачу. Доктор Рэзон может тебе помочь. Я уверена! Прошу тебя, доверься ему!
Криспин криво улыбнулся.
— Он еще жив, тот старый дурак? Это он запрятал дядю Мартина. Что будет со мной, если меня упрячут?. Ты об этом подумала? Ты хочешь, чтобы твоего сына, как и дядю, заперли в камере? Позволь мне действовать. Тебе нечего волноваться. А тебе я найду кого-нибудь вместо Рейнольдса. Через несколько дней твоя жизнь потечет как прежде.
Он посмотрел на нее.
— Не говори ничего… Понятно?
В этот момент зазвонил телефон. Криспин нахмурился и снял трубку.
— Мистер Грэг?
— Кто у телефона?
— Клод Кендрик, галерея Кендрика.
Криспин вздрогнул от возбуждения.
— У вас новости? Вы продали мою картину?
— Я по поводу вашего полотна, мистер Грэг, — сказал Кендрик. — Меня посетил полицейский офицер. Он хотел знать, кто нарисовал этот пейзаж.
Криспин насторожился.
— Полиция? Почему она этим интересуется?
— Это удивительно, мистер Грэг, — объяснил Кендрик. — Полиция предполагает, что существует связь между вашим полотном и отвратительными преступлениями маниакального убийцы. Я не знаю почему, но это так. Я им сказал, что не знаю имени художника, но они на меня наседают. Завтра они придут снова, мистер Грэг! Как вы смотрите на то, если я назову имя автора?
Лицо Криспина превратилось в ужасную маску.
— Не говорите обо мне полиции! Когда вы брали мое полотно, вы согласились считать его произведением неизвестного художника. Я требую соблюдать соглашение! Если вы что-либо скажете обо мне полиции, Кендрик, я вас заставлю закрыть лавочку!